Наказание и преступление. Люстрация судей по-Харьковски

Учитывая, что мероприятие было назначено на уикэнд, Ирина, супруга Кули, скучая за своим мужем и надеясь хоть на выходные дни побыть в его обществе, напросилась в Киев поехать с ним. Как раз в этот год январь выдался очень снежным настолько, что в Харькове на автомобиле ездить было очень сложно и не комфортно. Естественно ехать в Киев на машине, как было принято обычно, в такую погоду, было тоже глупо. Поэтому было принято решение в Киев ехать всем желающим на поезде с расчетом на веселое времяпровождение в столице без ограничений, которые вытекают из потребности садиться за руль автомобиля. У Кули в этом городе были хорошие друзья, с которыми он с удовольствием предпочел бы проведение уикэнда в формате с женами, что впрочем никак не мешало и возможной корпоративной заворушке делегаций без галстуков, после отбытия официальной части сбора всей корпорации. Так как Санина супруга еще не успела перебраться на постоянное место жительства в Харьков из Луганской области, Харьковская делегация в формате без галстуков состояла из троих человек.

Вечером в пятницу Куля с женой и Саня встретились на железнодорожном вокзале. Из-за очень тяжелых погодных условий, сильного снегопада, мало того, что пришлось на такси приехать гораздо раньше нужного времени, так еще и само отправление поезда отложили на полтора часа. Учитывая, что у всех собравшихся было великолепное, можно сказать праздничное настроение, такая мелочь, как задержка поезда, не могла повлиять на общий уровень эйфории. Празднование несуществующего праздника, как это обычно бывает в спонтанно создавшихся обстоятельствах, началось тут же в привокзальном кафе. Все было вообщем то обычно, первый заказ: 300 грамм коньяка, фруктовая нарезка, шоколадка и три кофе. Второй заказ мало чем отличался от первого, в нем не было шоколадки. Компания собралась простой без гламурных наворотов, но до одури веселой и даже родной. Как в кино с интригующим сюжетом четвертым пассажиром в их купе оказалась очень симпатичная одинокая девушка, а так как начатое в кафе и без этого нюанса предполагало некоторое продолжение, то понятно, что в поезде оно теперь приобрело новый аромат в настроении некоторых. Но доблестная Ирина, не смотря на нарастающий кураж веселья, четко дала понять этим некоторым, что она не допустит того чем запахло кое от кого, при виде совершенно ни в чем не виновной попутчицы, в ее то присутствии, и при живой то жене. Вот так, расставив все точки над і, и разделившись на два лагеря мальчиков и девочек на почве вечного спора между мужчинами и женщинами о любви, преданности, о супружеском долге и семейных обязанностях, веселая компания четверых громко дискутировала почти до утра, пока не получив замечание о излишнем позднем шуме от соседей, не успокоилась и улеглась спать каждый на своем месте согласно купленных билетов. И ничто не предвещало беды

Утром Харьковскую делегацию на вокзале в Киеве встречала служебная машина от фирмы, которая должна была доставить делегатов до места сбора. Не смотря на то, что поезд опоздал с прибытием, а еще нужно было завезти к друзьям Ирину на период прохождения официальной части, времени оставалось еще достаточно, чтобы вернуться на левобережье, и после этого прибыть вовремя в центральный офис на правобережную часть Киева. Пресловутых киевских пробок в это очень морозное выходное утро, как на зло не было. Но зло, потому что скорее всего их наличие не позволило бы водителю служебного микроавтобуса "Мерседес Вито" без особой надобности превышать скорость.

Расставшись со своей спутницей, вся вчерашняя компания, переживая незначительную тяжесть последствий прошедшего веселья, заняла места в предоставленном авто. Куля, неуспевший вчера из-за спонтанного веселья набросать на шпаргалке тезисно свою предстоящую речь на заседании круглого стола, занял место на самом заднем сидении бусика, где располагался маленький откидной столик, на котором было удобно писать даже во время движения. Ирина села на сиденье среднего ряда пассажирского отсека салона, а Саня сел на переднее кресло водительского отсека справа от водителя. Так Александр Гвоздиков отправился в последнюю в своей жизни, роковую поездку.

Куля много раз потом проматывал оставшуюся в своей памяти запись процесса посадки всей веселой вчера компании в микроавтобус, когда он в последний раз смотрел на живого Саню, пытался вспомнить и всмотреться в его лицо. Куля точно помнил, что оно было грустным и каким-то отрешенным. В тот момент можно было подумать, что эта грусть была вызвана последствиями бессонной ночи, но кто тогда мог сказать, что это были буквально последние минуты жизни Сани, а так называемая грусть на его лице это была тень самой смерти.