Наказание мое (СИ)

   - Стас, не смей! Ты обещал не скандалить .

   Женя вталкивая его в квартиру, пока выбежавшие Полина и Ирка помогали подняться Михаилу. Он отталкивал их, сопротивлялся, вытирая кровь с разбитой губы.

   - Ты с ума сошел! - кричала Женя на Стаса. - Он против тебя, как былинка против бури.

   - Вот я и не пойму, что ты в нем нашла? - Засунув руки в карманы, Станислав хмуро вышагивал по комнате. – Сопляк! Едва удержался, что бы не размазать его по стене!

   - Не ревнуй, причин нету.

   - Правда? А не жениху ли твоему я расквасил нос?

   Женя намочила в холодной воде полотенце и приложила к вспухшей щеке Стаса, но он оттолкнул ее руку. Злился. Можно подумать, что он два года был евнухом! В конце концов она не обязана отчитываться перед ним, потому что пока он - бывший.

   - Я надеюсь, этот тип убрался? А то я за себя не отвечаю! Если ещё раз увижу его здесь...

   В коридоре слышались голоса: Полина убеждала Михаила быть "паинькой и идти баеньки".

   Люська почти протрезвела от вида драки и теперь рвалась помогать лечить Стаса.

   - Я помогу... Зеленкой надо и пластырь вот здесь... Какие у тебя руки неуклюжие, Женька! Дай я сама. Сколько синяков и ссадин дома перелечила моим соплякам - не счесть! Я теперь просто мастер по их лечению.

   Женя уступила ей место рядом с Вершининым и посмотрела на свои руки: они на самом деле тряслись и внутри до сих пор все вздрагивало. Им почти что повезло, что все закончилось, не успев дойти до кульминации.

   Вернулась Полина, взяла свою и Иркину сумочку и поманила Люську.

   - Жень, пожалуй мы пойдем. Отвезем твоего несостоявшегося мужа дoмой. Выпить бы ему сейчас, горе-печаль залить. Только не в одиночку, а то хуже будет. Ты справишься здесь?

   - Справлюсь. Только поаккуратнее с Михаилом, - попросила Женя, косясь на Вершинина. Он промолчал, хотя и нахмурился. Но это все, что она сейчас могла сделать для Михаила.

   Люське уходить не хотелось. Она подсела было за стол и взялась за бутылку водки, предлагая Стасу присоединиться, но Полина обхватила ее за плечи и потащила к двери.

   - Люська, нам пора. А у тебя воoбще дома бардак - пятеро по лавкам плюс муж-захребеник. Нам еще Михаила надо домой подбросить .

   - И посоветуйте этому придурку забыть сюда дорогу! - обронил Стас им в спину. - Здесь живет моя женщина!

   Моя женщина... Собственник!

   Женя наблюдала в окно, как Ирка с Люсей запихивали Михаила в его машину. За руль - слава богу - села Полина. Жене показалось, что Михаил оглянулся на ее окна, чуть ли не погрозил кулаком.

   - Любуешься на своего бывшего? - поддел Стас едко.

   - На которого из? – не осталась Женя в долгу. - На тебя тоже можо "любоваться": похож на дикаря, небритый, непричесанный, с бешеными глазами.

   - он - белый, пушистый и ласковый?

   Женя повернулась к Стасу, разгладила пальцем морщины на лбу, тронула губы.

   - ты собственник...

   - Еще какой!

   на снова очутилась на руках. Стас держал ее нежно, бережно, хотя еще недавно безжалoстно тискал и сжимал. Он всегда был таким, то страстным и необузданным, то смиренным и покорным, скучать с ним не приходилось.

   Женя закинула руки за его шею. Сначала, едва касаясь, целовала морщинки возле глаз. Затем седые волосы на висках, от которых больно кольнуло в сердце. Ее Стас - седой?! Не может быть! Нужно немедленно закрасить cедину краской.

   Стас пятился в сторону спальни. Но до кровати они не дошли - помешал телефонный звонок.

   - Не бери! Кому надо - перезвонят.

   Женя все же дотянулась до трубки. На другом конце провода нервничала мать .

   - Я думала, что опоздала. Как у тебя дела?

   - Лучше всех! - Женя сaмозабвенно целовалась с Вершининым, но трубка в руках мешала поцелуям. - Я не выхожу замуж, потому что выхожу за другого!

   Мать потеряла дар речи. Но сейчас Жене объяснять ничего не хотелось.

   - Мам, перезвони потом!

   Мать сама говорила, что Вершинин - это здорово. Как делал когда-то он, Женя выдернула телефонный шнур из розетки. Она соскучилась и теперь каждая минута его времени принадлежит только ей!

   Это сейчас Стас - глаз не оторвать . Но Женя помнила время, когда он походил на долговязого, облезлoго страуса. Смотрела, бывало, на него и не могла понять, почему подруги вешаются ему на шею и завидуют, что они живут в соседних дворах. Чему завидовать–то? Тому, что Стас с компанией облюбовали площадку под окнами ее дома и орут по ночам песни под гитару? Сколько раз водой поливали из окон, а они все равно сидят и бренчат. Вершинин отличался еще и тем, что пел,то есть басил блатные песни. Выпендривался перед друзьями. Авторитет зарабатывал, особено у женской аудитории.