Наказание Раем

– (Да, Благодетель, – вяло вспомнила Алёна. – За что он на меня так взъелся? Почему все время измывается? Я же так хорошо к нему относилась… Мне же все время хотелось защитить его от этих бездарей. Он же такой беспомощный, такой нелепый в этих старых затертых свитерах. Я уверена, проектные загубят его идею. Они уже негласно бойкотируют разработку. Что делать? Что делать?)

И ответ пришел:

– (Полететь. Да, да. Отделиться и полететь. Полететь к нему. Посмотреть, что он делает. Пошептать. Успокоить. Объяснить, что я не враг. Что не представляю для него угрозы. Или была «не враг» и не представляла угрозы? А может, теперь я враг? Или нет? Что-то всё мое обожание куда-то подевалось).

На сей раз разделение души и тела произошло плавно, не испугав и не насторожив «естествоиспытательницу». Перед глазами поплыли размытые разноцветные картинки. Сквозь них стали проглядывать контуры их дома так, как будто бы она смотрела на них сверху, ну, скажем, с вертолета. Пелена узоров рассеивалась, и очертания их жилища становились всё более четкими. Алёну переполняло ощущение нефизической легкости. Она воспринимала себя облаком, скорее всего, электронным облаком или, точнее, туманностью пространства. Это чувство одновременно вырастало изнутри и фиксировалось ею же снаружи в попытке прокомментировать происходящее.

Ощущение бестелесности ни на что, ранее испытанное, не походило. Пожалуй, это было самое блаженное состояние из всех возможных. Она машинально отметила:

– (Вероятно, наркоманы подвергаются чему-то подобному. Наверное, механизмы мозговой активности в обоих случаях похожи между собой. Но сейчас… у меня… они самопроизвольные, неосознанные, не привнесенные внешними факторами, а инициированные внутренними процессами и моей силой воли. Выглядит так, будто мое сознание читает собственное подсознание. Странно, странно. Я не пила… ни лекарств… ни спиртного. Что всё это значит? Ладно, обдумаю потом, когда вернусь).

Наваждение продолжалось. Внизу медленно проплывали крыши соседних домов и бесконечные электропровода:

– (Надо бы спуститься ниже или подняться повыше. Видать, мое астральное взаимодействует с их электромагнитным! Защекочут. Ой, хи-хи-хи).

Алёна снизила высоту до полутора метров: страшновато было вот так, без подготовки отрываться далеко от земли:

– (А вдруг улечу в никуда?)

Внезапно ее ослепило, и из-за поворота, прямо сквозь нее, стремительно пронеслась машина Нахимова.

– (О! Даже не заметил! Проехал сквозь меня и не заметил! Здорово! Только бы не вздумал меня будить, когда зайдет в дом. Интересно, что будет, если разбудит? Проснусь или умру?)

***

Запарковав машину, Алекс зашел в дом. Было непривычно тихо. Он отправился на кухню и наткнулся на записку. Прочитал. Подошел к двери спальни. Приоткрыл, желая зайти, поцеловать, лечь рядом и прижаться от внезапно нахлынувшей нежности, но передумал.

– (Пусть спит, если смогла уснуть. Она вся издергалась, устала от бесконечного марафона), – и вернулся в кухню.

***

Алёна «летела», в точности следуя автомобильному маршруту, ведущему к дому Лукаса. Сейчас она поняла, почему у Булгакова Маргарита вначале парила между домами московских улиц. Так привычнее, уютнее и спокойнее. Вроде как по-людски.

– (Интересно, что описывал Булгаков: свои собственные ощущения или придуманные? Или кем-то рассказанные?) – рассуждала Урбанова, наслаждаясь парением в воздухе.

Приближаясь к воротам британца, она увидела его машину на привычном месте.

– (Слава богу, застала дома! – обрадовалась Алёна и, увидев закрытую дверь, задумалась: – А как я попаду внутрь?)

Но всё получилось довольно естественно: небольшое решетчатое окно во входной двери оказалось приоткрытым и она просочилась сквозь него.

Влетела, покружила в гостиной, переместилась на второй этаж, в спальню.

Лукас лежал, по-детски свернувшись калачиком, и маялся от внутренних переживаний. Ненависть и злоба то и дело сменялись страдальческим выражением на лице. Одеяло сбилось в ногах. Подушка валялась на полу.

– (Тоже мучаешься? А мне что, легче? – Алёна завихрилась вокруг постели. – Нет, не так. Надо попробовать без злости. Господи, ну как же без злости! Я ж его убить готова! Зарраза! Что он еще задумал?)

Она чувствовала себя неуклюже и не знала, как именно ей действовать в новом качестве. Но через несколько секунд нашлась. Представила себя одеялом и накрыла его собой. Удалось! Улеглось мягко и пушисто:

– (Как хорошо прикасаться к нему в третьем лице!) – осознало распластанное облако и прижалось плотнее.

Тут произошло неожиданное. Лукас нервно и глубоко вздохнул, а «облако» при этом стремительно, со свистом втянулось внутрь его тела.

– (Я для него, как глоток свежего воздуха!) – даже в такой ситуации Алёна обожала себя.

Но, оказавшись внутри, испугалась: