Наказание за любовь

— Смотрите, что вы мне устроили! — орал он. Машина была, как новенькая! А теперь…

Наконец он взглянул на девчонку внимательнее. Господи, она же хорошенькая, как принцесса, лицо ее обрамляли золотые волосы, а глаза-то, глаза! Сейчас, конечно, была еще ночь, было темно, но ему казалось, что и они сияют золотом. А улыбка! Как у кошечки, готовой нанести удар, после того, как она поймала добычу.

Ой, ну и цыпочка! Он таких и не видел никогда! Одета, правда, странно — в светлую простую тунику. Наверняка учится в какой-нибудь академии искусств, они иногда так одеваются. И еще в сандалиях, хотя сейчас только май.

Он машинально натянул на лицо свою самую обворожительную улыбку и приподнял бровь с фривольным видом.

— Все в порядке? — спросил он и позабыл свою несправедливую обиду из-за машины.

— Да, все прекрасно, ничего страшного, — сказала эта невероятная девчушка хрипловатым голосом. — Не подвезете ли меня? Я обожаю автомобили. Особенно те, которые ездят быстро. А ваш наверняка из таких.

— А то нет! Куда вам надо?

Она пожала плечами.

— Куда угодно, просто прокатиться.

Он тут же все понял. Если она готова, что ж, он ей мешать не станет!

Минуту спустя он заехал в лес и остановился на опушке. Он привычно повернулся к ней, положил руку на спинку сиденья. Другая его рука тут же принялась шарить в вырезе ее туники.

Она не стала возражать, приняла его обычный в таких случаях поцелуй и даже села поудобнее, когда он положил руку ей на бедро, и рука полезла вверх. Он прекрасно знал свое дело. Ничего себе, у нее же внизу ничего нет! Значит, она тоже не прочь, понял он…

Она схватила его за брюки, и он немного ослабил пряжку ремня, чтобы ей было удобнее. Но вдруг она словно застыла. Она громко вздохнула.

— Нет, — прошептала она. — Нет, это тоже не то!

— Что ты имеешь в виду? — пробормотал он, пытаясь поцеловать ее в шею.

— Отпусти меня, — сказала она каким-то зловещим голосом, но он уже слишком возбудился, чтобы прекратить. Он грубо шарил у нее под платьем, мешая всякому сопротивлению. Что это она себе вообразила?

И вдруг он словно бы обжегся. Удивленный, он взглянул ей в лицо и не поверил собственным глазам. Ее красивые желтые глаза превратились в темные угольки, он почувствовал, как его голову охватывает пламя, она что-то пробормотала, он даже не мог понять, что, и вдруг все это восхитительное создание прямо у него в руках превратилось в горящие угли. Спереди у него в штанах нестерпимо жгло, там был сплошной огонь, он бил себя руками, чтобы сбить его, он вопил, но это не помогало.

И тут эта невероятная женщина сделала равнодушное движение рукой, и пожар погас. Она отодвинулась от него. Он, плача, глядел на свои сгоревшие брюки, молния на ширинке расплавилась и смешно вздыбилась. Но хуже всего пришлось благороднейшей части его тела, которая покорила так много замужних и незамужних женщин во время его небольших приключений, когда он изменял жене. Она втянулась так сильно, насколько это было возможно, и было очевидно, что головка обожжена.

Халькатла вышла из автомобиля и посмотрела на мужчину, который рыдал внутри.

— Ты так ничего и не понял, — пробормотала она. — Ты был просто грубый и противный. И душа у тебя черная. Без таких, как ты, мир был бы только лучше.

И она побежала назад в поселок кратчайшей дорогой. Она увидела Руне, который все еще стоял на холме, и просто взлетела к нему. Он явно был удивлен, когда она бросилась к нему на грудь, отчаянно рыдая.

— Прости меня, — рыдала она. — Ты такой добрый, а я такая гадкая! Я больше никогда не буду делать такие глупости по отношению к тебе, только прости меня, прости за то, что я делала! Это было неправильно с моей стороны, знаю, но ведь во мне все еще живет ведьма. Помоги мне стать доброй, Руне!

— Ты сделала какие-то глупости, Халькатла? — мягко спросил он. — Во всяком случае, не по отношению ко мне. Неужели ты думаешь, я тебя не понимаю?

— И с тобой я вела себя тоже глупо. Но я сделала нечто очень плохое. Мне так жаль, так жаль, но я не могла удержаться.

— Да все будет в порядке, Халькатла. Иди в отель и отдохни, все будет хорошо.

— Ладно, — сказала она и покорно пошла вниз с холма. — Я никогда не стану хорошим человеком, Руне.

— Возможно, тебе еще предстоит проделать долгий путь, — ответил он. — Но у тебя есть все шансы на успех. Если ты знаешь, что вела себя неправильно, это уже половина успеха.

Она повернула к нему свое заплаканное лицо.

— Ой, но ты же не знаешь!

Руне взглянул в туманы времени и пространства. Лицо его посерьезнело.

— Да, — произнес он медленно. — Теперь я вижу, что ты сделала. Это было скверно, скверно! Но он нагло вел себя по отношению к тебе, правда?

— Да, хотя это была моя ошибка. Я хотела этого — сначала. И…

Руне прошел несколько шагов, разделявших их. Он взял ее лицо в свои тяжелые ладони. Халькатла еще никогда не видела его таким выразительным, таким живым. Он печально улыбнулся ей: