Наказать беспредельщиков

Уже за рулем Миша подумал, что Молния неспроста позвал его ехать вместе с ним — подручный Молнии Гарик вел машину Миши и мог установить в ней скрытое подслушивающее устройство — жучок. Миша осознавал — бандиты ему не верят, но верить хотят. То есть пока боятся верить, пока он не прошел основательной проверки! А если все же не поверят — это смерть!.. Да, завертелась карусель!

Через полчаса быстрой езды Миша свернул с асфальтовой трассы на проселок, ведущий в тихое, но большое село.

Боровлянка когда-то была немецкой деревней — дома большие, добротные, заборы ладные каменные, улицы ровные. Но с началом «лихих девяностых» немцы массово снялись с насиженных веками мест и подались за сытым куском в фатерланд. При Ельцине в деревне построили церковь, и Боровлянка стала селом. Только появление попа не спасло поселение: душевные заботы — одно, а отсутствие трудовой занятости, которая приносит живую денежку, — это другое. Село чахло. Прошел кризис 2008-го, не заметили подъема 2011-го, затянули пояса в 2012-м!.. Село умирало. Что тут скажешь — естественный процесс…

Миша предусмотрительно оставил машину в роще у железной дороги — до дома родителей Стекловой можно было крадучись пробраться сквозь плотные заросли орешника. Миша хотел улучить момент, когда супруга Стеклова (предполагаемого убийцы Пашки Хрена) выйдет в огород, и тут ее окликнуть, потому что в открытую прийти боялся — старики, чего доброго, могли рассказать людям Молнии, которые приедут позже (в этом он не сомневался!), о его приезде в это тихое живописное поселение.

Миша засел у самого забора — низенького, серого штакетника, за которым цвела картошка. В окнах старого бревенчатого дома кто-то маячил, но кто, понять было невозможно.

За соседним забором, таким же низким, сразу располагались бревенчатые сараи и дощатый туалет. В доме соседей гремела бешеная музыка, заглушая все звуки вокруг, — там веселились, отчаянно и безбашенно.

В доме родителей жены Стеклова скрипнула калитка, ведущая со двора в огород. Миша насторожился. Он узнал ее — жена Стеклова шла между рядов картошки. У самого забора она остановилась, нагнулась, подняла шланг, из которого струилась ледяная вода, отпила немного и бросила его в следующий рядок.

— Можно вас? — Миша призывно махнул, показываясь из-за забора.

— Ой! — испугалась женщина.

— Не бойтесь.

— Что вам? — Она собиралась убежать.

Миша понял: надо сказать такое, что ее убедит сразу.

— Я от вашего супруга.

— От Севы? Что с ним? Кто вы?

— Он в полиции. А вас ищут те гады, что изнасиловали вас на складах.

Жена Стеклова содрогнулась.

— Откуда вы знаете?

— Я говорю правду — вас ищут, чтобы убить.

Честное слово! Вы должны мне поверить!

Смятение и ужас отразились на побледневшем лице женщины. Она спросила шепотом:

— Что же делать? Меня здесь найдут?

— Я помогу вам сесть на поезд. Придется на время затаиться. Уезжайте подальше, снимите комнату.

— А дальше?

— Вам надо бежать, и немедленно.

— А если мне тоже в полицию?

— Ваш муж подозревается в преступлении… — Преступлении?! — еще более поразилась Стеклова.

— Да. Потому его держат в камере. А вас прятать никто не станет. Придется прятаться самой!

— Пойдемте в дом. — Стеклова взволнованно оглянулась на дом своих родителей.

Мише было искренне жаль эту женщину. Она просто помогала мужу-аферисту, а теперь им грозит перспектива уголовного преследования в лучшем случае, а в худшем — смерть, и смерть жестокая, мучительная. Молния — тот еще монстр.

— В дом я не пойду. Меня не должны видеть. Идите быстрее, собирайтесь, я вас здесь подожду.

— А Севу из-за минералки в полицию забрали?

— Из-за нее. — Миша не стал упоминать о смерти варнака Пашки.

— Что тем гадам надо? Измучили нас. Что с нас еще взять? Все забрали, оскорбили, унизили… — Стеклова зарыдала.

— Они боятся, что ваш муж расскажет о них в полиции, поэтому хотят взять вас в заложницы. Надо спасаться. Пересидеть. Выждать время.

— А родители?

— Их не тронут. А вас схватят, и что будет дальше, я даже страшусь предположить.

— Господи. Сейчас! Подождите…

Через десять минут Миша и жена Стеклова, которую звали Лена, выбрались задами из села и на «тойоте» домчались до полустанка, на котором Миша успешно посадил ее без билета в купейный вагон. Лена плакала от страха и неизвестности, но выбора у нее не было.

Глава 7

Стеклова, во избежание ненужных осложнений, держали в отдельной камере, хотя в СИЗО лишнего места днем с огнем было не сыскать, но ради такого клиента пошли на «жертву».