Нах. Часть 1

Велес полной грудью вдохнул – обжигает. Морозец нынче, вот и обжигает.

-Ах! Хорошо! – Воскликнул он, осмотревшись немножко. Тишина, снежок свежий, белый-белый, блестит весь. Не успели ещё творчеством народным поизгадить.

А вот домики стоят – тут снежок уже бессилен. Прямо с торца, одного из пяти бревенчатых строений, на него смотрит крылатый фаллос в полной боевой готовности. С мощным пирсингом из острых крючьев, на коих висят бесформенные кусочки окровавленной плоти. И как, главное, жизненно нарисовано, с соблюдением мельчайших деталей. И как вот такие талантливые люди, могут стать Тёмными? Увы, сумасшествие, вещь безжалостная - настигнет, и всё. Сам не поймёшь, как оно так получилось, а уже всё – крыша уехала, не догнать теперь.

Так, а почему верующих не слышно и не видно? На постах, у кольев с головами мутантов, никого нет, в домиках тишина. По снегу никто бесцельно не болтается, не орёт, просто потому что поорать ему захотелось - лагерь, словно вымер. Необычно сие. Или у них траур, по поводу того, что Оля опять с рассветом собрала свою команду, да двинула неизвестно куда? Не замечал он за ними ничего такого. Как раз наоборот – Оля за ворота, в лагере полный бардак. Он-то у них нынче Благой Владыка…, да, не так что бы прям очень, но всё-таки лучше, чем услышать с утра пораньше:

-Первочленный Баал проснулся!!!

Благой, как бы, Владыка, звучит приятнее. Оля до сих пор фыркает по поводу нового лестного эпитета – это она завидует. Саат, для Тёмных, по-прежнему, Смертная Тень, злое божество.

Ну, просто не любит она, когда озорничают Тёмные. Вот месяц назад, проснулись они, наверх вышли, а там – ужас и безобразие! Вокруг люка, лежит разорванный на мелкие куски человек. Пока он задумчиво репу чесал, Оля буквально позеленела. Забрала у него автомат и вломилась в ближайший домик – у автомата, какой носил Велес, приклад потяжельше будет, чем у её любимых короткоствольных скорострельных автоматиков, израильского производства…

Не прошло и пары секунд как из домика посыпались Тёмные, завывая на разные голоса. А Оля не стеснялась ни в выражениях, ни в рукоприкладстве. Дня три половина Тёмных щеголяли фингалами и кровоподтёками – в гневе Смертная Тень была беспощадна и жестока.

И как они не отмазывались, как ни пытались объясниться, дескать, то зомби был безвольный бездумный и мёртвый давно…, вот не вовремя он тогда заметил, что пахнет труп свежим мясом, то есть зомби он быть не может и…, и она ещё минут десять гоняла Тёмных по всему лагерю. Два десятка сбежали в Зону и несколько дней обратно носа показать боялись.

Попытались, было, убедить её, что из Долга то был сталкер, который совершил вопиюще кощунство – пришёл в лагерь без подарка Могучим и Ужасным. То есть Баалу и Саат, значит, ничего не принёс, паршивец нечестивый, они его и наказали со всей строгостью.

Велес сразу же встал на их сторону – ничего плохого ведь не сделали. Подумаешь долговец! Их же целая группировка! Одним меньше одним больше, эко тоже важность…, ну что намусорили, это да, совсем от рук отбились окаянные, но разве ж можно за такое бить, да ещё так жестоко?...

Велес поморщился, от воспоминания сего и снег уже не такой блестящий кажется…

Оля, после его слов о солдате Долга, коего замочить совсем не преступление, как-то нехорошо на него посмотрела, и не успел договорить, как и ему, прикладом по хребтине прилетело.

Ах, не понимает она его! Тяжко ему, но он старается и как истинный джентльмен, стойко терпит все странные причуды своей любимой.

Ведь у неё такие синие-синие глаза! Ни у кого больше таких нет. Только у неё. Так что терпеть и терпеть. К тому же остаётся надежда, что однажды она передумает, всё поймёт, и, наконец, узрит какая нехорошая сущность у этих безнравственных людей из Долга.

Они его чуть насмерть не запытали, собаки такие! И денег за последний бой на арене не отдали – за такое вообще, не то что разорвать, их надо ещё и…, на минутку он задумался, представляя, какая кара была бы достойна сего коварного поступка Долга. Пошлое варварство с расчленением было тут же отметено – мяса ему хватает, а есть долговцев, это прямой путь к гастриту и язвенной болезни желудка. А он о своём здоровье заботится. Мало у него этого самого, так что приходится.

Наконец, придумал невероятно зверскую, кошмарную кару и хищно оскалился:

Они отдадут ему в десять раз больше, чем должны за бой на арене. То есть, раздеть всю эту группировку до трусов, пусть с голодухи загибаются. Вот это кара так кара! На мгновение представил себя на их месте, представил, что это ему нужно им такую сумму отдать – сердце ёкнуло, дыхание перехватило, чуть инфаркт не случился. Ужасная кара. Просто бесчеловечная, по своей невероятной жестокости.

Как бы её воплотить? Н-да уж, такая мечта хорошая и не выполнить совсем…, хм. Они собирают артефакты, так? Так. Нужно выяснить, где складируют перед уничтожением. Тем более, сбегая с базы, он уничтожил тот удивительный пресс, непонятно как, но, видимо, способный разрушать артефакты.

То есть, сейчас у них скопилось много добра, которое они не могут уничтожить.