Нахэма

— Вальтер, Вальтер! Ты покидаешь меня, оставляешь одну, так как я должна идти. Я порвала с прошлым и отреклась от Бога. Я осуждена и не могу уклоняться, когда меня призывает сигнал шабаша. О, слушай! Колокол звучит второй раз. Идем!

Леонора опустилась на пол и, обняв колени Вальтера, повторила:

— Идем со мной! Небо отвергло тебя. Оно было глухо к нам обоим. Итак, идем со мной на этот пир: ты никогда еще не пировал так, никогда не испытывал такого наслаждения, заставляющего все забывать!

Видя, что молодой человек все еще колеблется, Леонора отвернулась со слезами.

— Прощай! Прощай навсегда! Я не могу опаздывать.

Никогда еще она не была так прекрасна, как в эту минуту. Подобно огненному потоку, вся кровь прилила к мозгу Вальтера, уничтожив страх и колебания. Одним прыжком он очутился около Леоноры и схватил ее за руку.

— Веди меня хоть в ад, лишь бы нам быть вместе! — отрывисто вскричал Вальтер.

С криком радости Леонора обняла его и увлекла с собой.

Они быстро спустились с лестницы, пересекли двор и через небольшую калитку вышли из замка. С уверенностью, доказывающей, что ей хорошо был известен этот путь, Леонора спустилась по узкой и крутой тропинке, спускавшейся в самую глубину ущелья. Перепрыгивая с камня на камень, они перешли поток и поднялись на противоположный холм, менее крутой, чем первый, но каменистый и покрытый колючим кустарником, который казался в ночном мраке согнувшимися призраками. Наконец, они вышли на пустошь. Это была обширная каменистая площадка, покрытая пожелтевшей травой и колючим кустарником. Еще поднимаясь на холм, они встречали различные тени, стекавшиеся со всех сторон. Тени эти поспешно и молчаливо скользили к месту общего свидания.

Только что взошедшая луна освещала зловещий и безотрадный пейзаж, смотрясь в небольшой пруд, гладкая поверхность которого сверкала как зеркало. На пустоши уже собралась целая толпа мужчин, женщин и даже детей. Здесь были люди всех званий и полов: господа и крестьяне, дамы и нищие, целое племя карликов, карлиц, всевозможные калеки и отвратительные уроды, настоящие исчадия ада. Леонора и ее спутник все продолжали бежать, пока не достигли края пустоши, где она заканчивалась обнаженной скалой. Здесь Вальтер остановился и со страхом стал смотреть на странную и зловещую картину, раскинувшуюся перед его глазами. Среди нескольких, лишенных листвы, деревьев, толстые стволы и обнаженные, кривые ветви которых отбрасывали фантастические тени, возвышался холм, на вершине которого были сложены в виде жертвенника три черных камня. На этом импровизированном жертвеннике сидела косматая фигура из черного дерева, с рогатой головой козла и со всеми атрибутами сатаны черной магии. Горевшие вокруг жаровни освещали красным дымящимся светом и холм, и сидевшую у подножия жертвенника отвратительную, морщинистую старуху, державшую в правой руке пучок прутьев, а между коленами глиняную кружку.

Пронзительным голосом мегера запела заклинания. Вдруг, прут в ее руке вспыхнул; пение прекратилось. Опустив пальцы левой руки в кружку, колдунья дважды вскрикнула громовым голосом:

— Айэ сар айэ![2]

Тогда из кружки брызнул яркий луч; оттуда выскочило маленькое животное и устремилось на холм. Сидящая фигура козла, казалось, оживилась, выросла, и глаза ее загорелись. Воздух наполнился острым противным зловонием.

Колдунья встала и преклонилось в знак почтения. Вся пустошь оживилась, как бы по данному сигналу. Со всех сторону устремились растрепанные существа, рыча:

— Хор! Хор! Шабаш!

Колдуны, колдуньи, демоны и даже сам воздух расступались при полете нечистых духов. Блуждающие огни кружились, а издали доносились гармоничные мелодии, оставлявшие странный контрасте рычанием толпы, окружившей холм. Около одной из жаровен несколько старух варили в котле дьявольскую мазь, позволявшую летать по воздуху и дававшую могущество, неизвестное профанам. Они искусно смешивали вместе нечистое сало, человеческие останки, погребальные и магические растения, удушливые ароматы. В это же время, один из распорядителей церемонии выкликал имена присутствующих и проверял их знаки и клейма.

Между тем прибывали все новые и новые лица, то по двое, то группами. Они вмешивались в живую цепь, окружавшую адское изображение. Они бесстыдно выставляли напоказ адскую печать, которой были отмечены. Леонора и Вальтер встали в первом ряду. Глаза молодой женщины горели диким энтузиазмом, и она шепотом объясняла своему бледному и расстроенному спутнику, что происходит перед его глазами.