Подвиг
Именно так — с крестом в сердце
— и встал на обережение родной земли отец Иоанн Пятибоков. Встал истово, и хотя руки его сжимали не оружие, он был также, как ирусские солдаты., страшен врагу, страшен своей любовью к родному очагу и своей готовностью положить живот в защиту его.Протоиерей Пятибоков был к этому времени уже опытен в ратном служении, ибо начал службу младшим священником в Костромском егерском полку еще в 1848 г. Вместе с полком принял участие в Венгерском походе, и за усердную пастырскую деятельность во время этой военной кампании был назначен в 1850 г. в возрасте 30 лет старшим священником в Могилевский пехотный полк и — одновременно — благочинным 7-й пехотной дивизии. В этих качествах он и встретил начавшуюся Восточную войну, разделяя с могилевцами все тяготы ратной службы, все ужасы войны, видя образцы воинской доблести и сам в нужный момент проявляя доблесть. Самым ярким эпизодом которой был подвиг 11 марта 1854 г.
Его родной Могилевский полк был в составе отряда генерал-лейтенанта Ушакова, который в десять часов утра начал переправу через Дунай.
По переправе два батальона могилевцев во главе с командиром полка полковником Тяжельниковым двинулись вправо
— для наблюдения за неприятельскими батареями, располагавшихся на высотах Старой Тульчи. Сюда турки начали поспешно стягивать войска из ближайших окрестностей, сюда же двинулось и подкрепление из Исакчи.Видя это, генерал Ушаков решил взять береговые батареи
— дабы к ночи обеспечить безопасность своего правого фланга и самой переправы. Батальоны, под командованием полковника Тяжельникова пошли вперед. Ближайший турецкий редут, занятый лишь неприятельской пехотой, был взят с ходу.Однако вторая батарея турок — гораздо более укрепленная
— решила так просто не сдаваться. Едва русские батальоны двинулись к ней, как турки открыли картечный огонь из 6 орудий и сильнейший огонь из ружей. Этот вал огня вырвался из обширного сомкнутого укрепления, когда могилевцам оставалось до батареи никак не менее ста саженей и оказался весьма губительным: первыми же выстрелами были ранены шедшие во главе штурмовых колонн полковник Тяжельников, командир 1-го батальона могилевцев подполковник Амонтов и прикрепленный к могилевцам капитан Генерального штаба Вагнер.Батальон, оставшись без командиров, минутно замешкался, но тут капитан Армбровский и штабс-капитан Петров взяли командование на себя. Перестроив полубатальоны в ротные колонны, они повели солдат на штурм батареи со стороны реки. Одновременно 2-й батальон, взявший до этого первую турецкую батарею, во главе со своим командиром майором Богуславлевичем пошел на штурм центрального входа неприятельского укрепления.
Но и там, и там турки атаки отбили, хотя солдаты 1-го батальона и влезли уже было на вал. Все же непосредственно от стен пришлось отступить, но недалеко. Почти что тут же
— во рвах и за деревьями — батальоны залегли и затеяли с засевшими на батарее османами жаркую перестрелку, в чем пехоте помогали четыре орудия 2-й легкой батареи под начальством батарейного командира подполковника Храповицкого, также затеявшего с турками картечную дуэль.Бой продолжался уже шесть часов — люди устали, измучились, количество убитых и раненых стремительно росло: все же русский отряд продолжительное время сражался с укрывшимися за укреплениями турками, сам же защищенный единственно своим мужеством. Наступал критический момент боя, чреватый разразиться непредсказуемым и необратимым.
Это почувствовал Ушаков, пославший на помощь могилевцам 3-й и 4-й их батальоны и три батальона только что переправившегося Смоленского пехотного полка. Это увидел и отец Иоанн, бывший все время в гуще боя. Увидел и понял, что настал его час, час, когда человек должен делом доказать свое право жить в этом мире не потупляя глаз. Если даже за это придется заплатить по самой высшей цене.
Утешив себя мыслью, что «благо положить живот свой за святую веру, царя и отечество на войне против врага и супостата, яко жертву Господу Вседержителю», отец Иоанн возложил на себя епитрахиль и, взяв в руки святой крест, встал в полный рост. Перед своими однополчанами. Перед вражеской батареей.
Но отец Иоанн не смотрел в сторону турецкого укрепления
— он искал взглядом глаза своей многолетней паствы. И когда все взоры обратились к нему, он осенил всех бывших здесь крестом и окропил святой водой. Вслед за чем страстно вскричал:— С нами Бог, ребята, и да расточатся враги Ею!.. Родимые, не посрамим себя! Сослужим службу во славу Святой Церкви, в честь государя и на утешение нашей матушке России! Ура!
С этими словами священник наконец повернулся лицом к вражескому укреплению и пошел на нею. Солдаты ринулись следом, на ходу обгоняя своего духовного пастыря. Тем не менее отец Иоанн не особенно отстал — он в первых рядах взошел на укрепление осман, осеняя крестом все страны света.
Он был рядом с майором Богуславлевичем, возглавившим атаку могилевцев, которых подкрепили подоспевшие смоленцы. Рядом с майором он и получил две сильнейшие контузии
— первая цепь атакующих всегда самая приметная. Контузии, а не раны, хотя отца Иоанна спасло лишь чудо: от святого креста, бывшего у него на груди, пуля отбила полностью правую перекрестную сторону, а епитрахиль, также бывшая на нем, была разорвана картечью.И все же до конца боя
— до полной победы. — отец Иоанн оставался на своем пастырском посту, видный всем — и друзьям, и неприятелю.Мужество пастыря, героизм солдат и офицеров не пропали даром
— батарея была взята, и турки, устрашенные тем, как она была взята, почти тотчас же без сопротивления позволили занять русским две береговые дунайские крепости — Тульчу и Исакчу. Беспристрастный же рапорт о сем бое могилевцев прямо говорил, кому обязаны были они данной викторией: «По всей справедливости, с чувствами христианскими должно сознаться, что этой славной победой могилевцы обязаны влиянию счастливой звезды любимого полководца и благословению Господню, преподанному батюшкой. Крест, коим осенял отец Иоанн славных героев, имеет быть в память воинам Могилевского полка, как свидетель геройским подвигам его. Для всеподданнейшего доклада его императорскому величеству сей крест вместе с епитрахилью отправлен господину обер-священнику армии и флотов Кутневичу своевременно».
