Находка на Калландер-сквер

Женщины послабее давно бы сдались, но даже ее враги — а у нее их было несколько — никогда не отрицали, что Огаста очень сильная женщина. Но если она не добьется успеха, то Кристину ожидает жизнь, полная несчастий. Иметь незаконнорожденного ребенка считается грехом в обществе, в котором Кристина жила, в котором выросла и к которому принадлежат все ее друзья. Это единственное общество, к жизни в котором она приспособлена. И оно никогда не простит ей полностью ее грех. Конечно, можно было бы, действуя с особой осторожностью и раздавая деньги в нужных местах и нужным людям, придумать правдоподобную легенду, увезти дочь из Лондона на какой-то срок, чтобы она родила в деревенском поместье, и отдать ребенка на воспитание преданной женщине. Все это требует некоторой изощренности, но вполне возможно. Наверняка это уже делали другие. Кристина не первая и не последняя девушка, оказавшаяся в столь затруднительном положении.

Но если бы только это было единственной проблемой!

Еще был Макс — честолюбивый и жестокий тип. Конечно, она понимала с того самого дня, когда наняла его на работу, что главная его цель — самосовершенствование. Она решила, что эти качества сделают его отличным слугой. Честолюбивые мужчины обычно хорошие работники. Макс подтвердил это правило. Он с уважением относился к своей работе, вел себя безукоризненно, был пунктуален и очень вежлив. Огаста получала много похвал в его адрес. Но сейчас она упрекала себя за свою недальновидность. Следовало предположить, что человек с такими амбициями пойдет на все, чтобы добиться своей цели. И если надо, соблазнит для этого дочь своего хозяина. Огаста и мысли не допускала, что там могла быть какая-то любовь, взаимная или с одной стороны. Ей следовало получше присматриваться к дочери, она должна была бы увидеть эту слабость и вовремя защитить девочку. Иначе для чего нужны матери?

Макс приготовил мощное оружие, и это оружие — распространение слухов. Слухи — это безупречный, медленно действующий яд. Если он решит использовать его, то репутация Кристины будет разрушена. Ни один мужчина из приличного общества не женится на ней, вне зависимости от величины предлагаемого приданого. На рынке невест более чем достаточно красивых молодых женщин, а Кристина не обладала никакими особенными достоинствами, которые перевешивали бы репутацию потаскухи. Быть интеллектуальной — это одно, но быть проституткой и иметь ребенка от лакея — совсем другое. Единственный мир, который она знала и в котором способна жить, станет для нее таким же недостижимым, как Банк Англии.

Макса нужно заставить замолчать. Не взяткой, нет. Уступив ему однажды, они станут его заложниками на всю оставшуюся жизнь. Его угрозам должна быть противопоставлена угроза равной силы. Не только ради Кристины, но ради всей семьи. Ради генерала, ради молодого Брэнди, ради нее самой. Если Брэнди влюбится в достойную девушку, ни одни родители не позволят своей дочери войти в семью, в которой находится такая, как Кристина.

Леди Огаста уже приблизилась к комнате дочери, когда худшая из всех возможных мыслей пришла ей в голову. Она чуть не упала в обморок от ужаса. Макс состоял у них на службе шесть лет. Огаста искренне считала, что, если бы такая кошмарная вещь случалась раньше, она бы об этом узнала. А что, если нет? Поверит ли этому полиция? Как они могли допустить это? Ей показалось, что этот молодой инспектор Питт необыкновенно умен. Он будет продолжать следствие, допросит Кристину. Возможно, даже раскроет, что это был Макс, и вытащит из него все грязные факты. Что тогда он подумает о тельцах, найденных в саду на площади? Что она сама будет думать?

Огаста постучала и, прежде чем дочь ответила, открыла дверь.

Кристина лежала на кровати. Она выглядела бледной и слабой, черты лица необычно заострились, черные волосы разметались по подушке вокруг головы.

В первый момент Огаста почувствовала жалость к дочери, но это чувство быстро прошло, и она настроилась на серьезный разговор.

— Болеешь? — спросила леди с порога.

Девушка утвердительно кивнула.

Огаста вошла и закрыла за собой дверь. В данный момент не было нужды в успокаивающих словах. Она села на край кровати и посмотрела на дочь.

— Эту болезнь ты получила от Макса? — спросила она, глядя прямо в глаза Кристине.

Та попыталась отвести взгляд и не смогла. Она привыкла обращаться с людьми по-своему, либо обольщая их, либо доминируя над ними. Но с матерью этот номер не проходил никогда, даже в детстве.

— Что ты имеешь в виду, мама? — спросила она неестественным голосом.

— Сейчас не время увиливать от ответа, Кристина. Если ты беременна, то нам предстоит решить много проблем. Я не хочу зря пугать тебя, но мне кажется, ты не до конца понимаешь всю серьезность того положения, в котором ты оказалась. Если, конечно, я права.

Кристина открыла рот и снова закрыла его.

Огаста ждала.

— Я не знаю, — очень тихо произнесла девушка. Ее голос дрожал, она едва сдерживала слезы. Гордость и осознание того, что ее мама не заплакала бы, придавали ей сил.