Наколдованная любовь

Как ни старалась Оля быть осторожной, а несколько волосков вместе с добычей выдернулось. Аш отнесся к этому философски, потому что при густоте его волос такие потери значения не имели. Темные волосы Аша оказались вовсе не жесткими на ощупь, как оно обычно бывает, а мягкими и почему-то пахнущими сиренью.

Лысеющему Коренусу, как он с грустным смешком признался милой деве, терять уже по большому счету было нечего. Хорошо, что толстенький маг не относился к тому типу мужчин, которые пытаются создать видимость кудрявого буйства из трех волосин и смертельно обижаются, когда их поднимают на смех.

Не многим более десятка минут пришлось потратить компании на освобождение из плена лианы. Плоды, жалея зверушек, как потенциальных переносчиков, кинули подальше в заросли.

Магистр вздохнул полной грудью, приосанился, показывая, что хоть сейчас готов если не в бой, то уж вести за собой массы к камню истины и чуть отдернул рукав. Положив пальцы на браслет-амулет, задающий направление движения, Коренус помедлил, пожевал нижнюю губу, отбил какую-то замысловатую дробь на ладони и страдальчески взвыл:

— Опять! Оно опять!

— Что? — испугалась Оля.

— Я опять не чувствую магии, — застенал, трагически закатывая глаза, старичок, продолжая так и эдак поворачивать компас-амулет. — За какие грехи гнев Семерых обрушился на меня?

Аш на миг прикрыл глаза, в воздухе сгустилась озабоченность. Сейфар спросил у Оли:

— Кобылица, ты меня чувствуешь, как прежде? Проверь!

Девушка покорно прижмурила глаза, ожидая привычного ощущения присутствия и тепла. Оказывается, она так успела привыкнуть к этому ощущению, что сейчас, утратив его, даже не сразу поняла, чего не хватает. Не поняла, пока сам Аш не спросил.

— Н-нет, ничего, — растерялась Оля.

— Так что у нас опять-то стряслось? — поставил вопрос ребром Ламар, начиная дуреть от странных вопросов и нервических подергиваний Коренуса.

— Лиана-красотка глушит магию, а иначе никто бы враз своих сил не лишился, — высказал догадку сейфар.

— Навсегда? — простодушно ляпнул рыцарь, не подумавши о возможной психической травме для пожилого учителя.

Вот она отрицательная сторона роли истинного наставника! Сколько бы лет не прошло, сколько бы лет не было тебе и твоему ученику, как бы он не подчеркивал свой опыт и взрослость и как бы тебя не подкалывал, а все равно в глубине души наставника почитают самым умным и сильным до собственных седых волос. Потому и не щадят, выдавая такие вот вопросы.

— Навсегда? Вряд ли. Будь так, об этом знали, — потер мочку уха Аш, поглядел на подрагивающие руки мага и предложил: — Коренус, там тебе бабушка Вера коньяк в мешок убирала, хлебни. Лишним не будет!

Уверенный тон совета, поданного с внешней невозмутимостью, сработал как приказ. Магистр нашарил в мешке ту самую подаренную бутыль, отвернул пробку и, используя ее в качестве стаканчика, осушил, даже не закашлявшись. А потом быстро пробормотал заклятье и…Компас заработал!

Благодарность плескалась в увлажнившихся глаза пожилого мага во второй раз за день едва не поверившего в собственное магическое бессилие.

— Ты знал о противоядии, сейфар! — удивился Ламар, пораженный кругозором спутника.

Что удивительно, зависти в этом удивлении не было ни на грош, рыцарь честно признавал и был готов восхититься эрудированностью спутника. Может, он и ревновал его слегка к Оле, так ведь к своей ненаглядной невесте заколдованный таравердиец не ревновал разве что тех коз-вонючек.

— Нет, конечно, — отбирая у магистра коньячок и прикладываясь прямо к горлышку, отмахнулся Аш после второго глотка. — Я его для успокоения присоветовал. Но повезло, жидкость из другого мира эффект магической блокады сняла.

— Очень здравое предположение, — уважительно ободрил Коренус и на всякий случай сделал еще пару-тройку глотков для закрепления.

— На, кобылица, пей, — позаимствовав у мага и крышку-рюмашку, мужчина набулькал Оле спиртного. — И голову, и нос прочистит.

Ламар, не чуравшийся такого вот вида лечения, завистливо облизнулся.

— Я… я не пью коньяк, он слишком крепкий, и вообще в жару пить не хорошо, — опасливо отшагнула назад девушка от терпкого запаха. — Ты же сказал, что это с лианой не насовсем, давай подождем, чтобы само прошло.

— В лесу, не на припеке, от жары не умаешься. А если нам твоя целительная сила понадобится до того, как «само пройдет»? — принахмурился Аш, словно вычитывал непослушного ребенка.

Оле сразу стало стыдно, она покорно приняла крышку-рюмочку и храбро опрокинула в рот. Небо зажгло, в желудок опустился огненный шарик. Но после лекарственной травы-противоядия армянский коньяк показался почти вкусным.

Не болящий и не утративший магии по причине отсутствия таковой Ламар все равно не стал отставать от компании и тоже хлопнул рюмашку. Хлопнул бы и вторую, да магистр поспешил отнять бутылку и пробку, пока дюжий рыцарь не вздумал лечиться прямо из горла, и запихнуть свой трофей в мешок. Наверняка мстил за вопрос о безвозвратной утрате магии.