Наколдую любовь... (СИ)

Сквозь слезы взглянув на луну, Агнешка отступила на шаг и спустила с плеч рубашку. С легким шелестом упала ткань на траву, обнажая девичье тело перед лунной ночью и природой – второй матерью, подарившей жизнь. Молодая ведьма шагнула в воду. Ледяная, остывшая река обняла ее щиколотки, поднялась по голеням к бедрам, под рваный вздох коснулась изнывающего от возбуждения лона, живота, сосков, плеч… Агнешка с головой ушла под воду, а через несколько секунд с шумом вынырнула и всей грудью вдохнула ночной воздух. Глаза ее потемнели, жар не обласканного мужчиной тела лишь усилился, как усилились и жажда, и нестерпимый голод по прикосновениям.

Агнешка вышла из воды и надела сорочку. Осмотрелась невидящим взглядом и, заметив неподалеку огромный камень, будто специально оставленный здесь для нее, направилась к нему. Что делать – она уже знала. Пальцы выдрали клок травы и ловко – минуты не прошло – скрутили подобие человеческой фигурки: головка, тело, ручки, ножки… Слова сами собой вырвались из сердца:

- Наколдую любовь, наколдую любовь…

Шепот стелился по поляне, растворяясь в безмолвной тишине леса. Девушка склонилась над камнем, шепот ее стал громче, голос сорвался… Она сжала самодельную куклу и зажмурилась, пытаясь сосредоточиться, представить образ желанного мужчины. Длинный черный волос старательно опутывал жертву; передавленные ножки и ручки беспомощно повисли, головка с тоской взирала на ведьму…

- Наколдую любовь, наколдую!

Уже не шепот – отчаянный слезный выхрип сорвался с губ, а волос все окутывал фигурку, обматывал прочной паутиной. То и дело вспыхивал перед глазами образ Яринки, и тогда Агнешка с еще большим остервенением наматывала свой волос, с еще большей ревностью вопила, поднимая заплаканные глаза к бледной луне, молила, чтоб забыл Марек о своей невесте, чтоб ничто не всколыхнуло его сердце, когда увидит ее…

Острый конец ветки впился в запястье, алые капли упали на безмолвную куклу… Ничто не должно помешать наколдованному счастью – их с Мареком теперь разлучит только смерть.

- Наколдую любовь, наколдую!

Закричала Агнешка сквозь слезы, и ночная птица, встревожившись, слетела с насиженных мест, вторя в глухую черноту леса: «Наколдую любовь, наколдую…»

***

Проснулась Агнешка в собственной постели, от яркого солнца и раздающихся внизу голосов. Солнышко сияет, легкий ветерок колышет занавеску, а за окном чирикают синички… Красота!

Девушка сладко потянулась и улыбнулась – едва ли не впервые за последнее время на душе было легко и спокойно. Даже несмотря на странный тревожный сон, где она в белой сорочке на голое тело бродила по лесу, купалась в ледяной воде и… Агнешка нахмурилась, вспоминая странный ритуал, и тут же подумала, как хорошо, что это был всего лишь сон – наяву она бы никогда не пошла на такое. Откуда ж взяться такой ненависти к сестре? Нет к ней ненависти – напротив, сегодня Агнешке хотелось отыскать Яринку, извиниться за равнодушие, с которым отнеслась к ее свадьбе, обнять и поговорить, наконец, по душам. Но Ярины в комнате не было – неугомонная пташка уже с утра порхала и ждала, когда же начнется обряд, когда же начнется шествие на брачную поляну, когда же отправятся они в поле собирать цветы и плести венки.

Что ж, пора вставать. Агнешка привстала, и вдруг с удивлением почувствовала, как ломят у нее ноги – будто километры исходила. Но она же не ходила нигде – все дома и дома… Она стянула с себя тонкое покрывало – и увидела царапины на голенях; взгляд упал на руку – а на запястье зияет рана с запекшейся кровью. Агнешка вспомнила свой «сон», и ее будто ледяной водой окатило: неужели это была явь? Неужели действительно все это было?!

Да нет же! Быть этого не может! Ворожить, отнимать у сестры жениха, – она же на такое просто не способна! Она не способна причинять зло! И уж тем более, не желает зла Яринке с Мареком! Агнешка бросилась к своей рубашке в поисках следов ночного похождения и опешила, когда увидела на белоснежном подоле пятна от травы. Да нет же… Бред это все! Чушь собачья! Агафья говорила, что она – Агнешка – ведьма, что в ней мощная сила живет, но… Бред это все! И привораживать она попросту не умеет – ее никто этому не учил, она не знает ни ритуалов, ни заговоров, – а значит, ничего и не было! А если и было, то все равно же не сработает! Так ведь?

- Агнеша, доброе утро! – в комнату вбежала Яринка, счастливая и совсем не обижающаяся на нее. – Ты как?

Агнешка растерялась от ее обезоруживающей улыбки. А Яринкин взгляд упал на изувеченную руку…

- Агнеша… это что? – и тут же нарисовав себе версию случившегося, Яринка не на шутку испугалась: - Ты что… Ты вены резала?! Агнеша, милая, зачем?!

Яринка забралась на кровать и крепко обняла сестренку; трясла ее, взволновано твердила, что это глупо, так нельзя…

- Ярин, я ничего не резала, - едва не плача от осознания случившегося, поспешила успокоить Агнешка. – Я просто где-то поцарапалась… Все хорошо, я бы не стала… С чего мне вены резать?.. Не из-за Федьки ж, правда?