Наколдую любовь... (СИ)

Он уже ждал ее на крылечке, теребя папироску в пожелтевших от бесконечного курева пальцах. Заметив Ярину, старик выкинул окурок и потянулся к бронзовой ручке на двери, выпуская на морозный воздух жилой дух дома:

- Проходи, дочка, проходи.

В доме старосты Ярина оказалась впервые, но знала, что дед Митяй живет один – много лет назад он похоронил жену, а детьми обзавестись они с ней так и не успели. И все же, хоть и не касалась этого дома женская рука, но было у Митяя на удивление прибрано и чисто. Даже аромат свежего супчика разносился по берлоге одинокого старика. Во всем любил он порядок – и в доме, и в мыслях, – и это наверняка сыграло не последнюю роль, когда выбирали его старостой Хомячинок.

Дед Митяй зашел в дом следом и, заметив сумку в Яринкиных руках, сразу спросил:

- Мареку?

- Да. Я ему поесть принесла и одежду, - ответила Яринка и робко, с надеждой добавила: - Можно мне его увидеть?

- Что ж ты за человечек-то такой, а? Он с тобой так поступил, а ты… Малахольная ты, Яринка!

- Я люблю его.

Дед покряхтел, поворчал по-стариковски, пока снимал старенький тулуп, – понимал он Яринкины тревоги, но к Мареку подпускать не спешил. Боялся.

- Ты погоди, дочка, - приобнял он девушку за плечико и повел к столу, где уже дымился свежезаваренный ароматный чай с мелиссой. – Чайку попьем, поговорим по душам… Сперва расскажешь мне все – ты ведь знаешь что-то, чего я не знаю? Я же не ошибся? А вот потом и решим, что с твоим Мареком делать.

- Дедушка Митяй…

- Отставить «дедушек» и слезы! – скомандовал Митяй. – Садись. Сначала – чай.

Но ароматный чай в горло не лез. Ярина только пригубила из большой кружки, покрытой мелкими трещинками, и отставила в сторону.

- То, что парень не в себе и с ним что-то случилось, я и сам вижу, - первым тогда начал этот разговор дед Митяй. – Но ты, похоже, знаешь, что с ним. Так? Рассказывай, дочка. Коли не так уж он виноват в содеянном, то я позабочусь, чтоб его не тронули. Но ты должна все-все мне рассказать.

- Да не могу я всего вам рассказать, дедушка Митяй, - тихо, с мольбой в голосе ответила Ярина. – Но правы вы, случилось…

- Ярина, не юли! Правду мне говори.

Да как же правду ему сказать? Ярина молчала – старик требовал ответа… Он не угрожал ей расправой над Мареком, но понимала Ярина по суровому его, пытливому взгляду, что своего он все равно добьется, что правду узнает, и только от ее слов сейчас зависит участь Марека. И тогда Ярина сдалась – вдохнула побольше воздуха и выпалила:

- Приворожили Марека, дедушка Митяй. Приворот его таким сделал. А снять его нельзя.

- Приворот?! – нахмурился старик. – Так сестра твоя приворотом у тебя жениха увела? И кто же ей помог в этом? Неужто Агафья за ведьмовство взялась? Ну старая, погоди у меня…

- Нет-нет, Агафья тут ни при чем! Она никогда не сделала б такое.

- А кто ж тогда?

Ярина замолчала. Сказать, что не знает, – старик не поверит. А сказать, что сестра ее ведьма… Агнешке-то смерти она тоже не желает.

- Ярина, не молчи. Если у нас еще кто колдовством промышляет, то говори, я должен первый об этом знать.

- Да не мучайте вы меня! – расплакалась Яринка. – Не могу я этого сказать, не могу!

- Ты покрываешь человека, который столько горя вам с Мареком принес? Ярина…

- Если я скажу, то этого человека со свету сживут – я не могу пойти на это.

- Неужто этот человек так дорог тебе? Но если не скажешь, то тот, кого ты покрываешь, еще много горя нам всем принесет. Это ты понимаешь, голубушка?

- Не принесет… Она и сама не рада своему дару, она и сама не рада тому, что здесь сейчас творится… Дедушка Митяй, не ставьте меня перед выбором – я не вынесу всего этого, понимаете? Не мучайте меня, умоляю!

Яринка закрыла лицо руками и горько расплакалась. Худенькие плечи ее задрожали, затряслись, сама она уже не могла остановиться в своих рыданиях. Зажатая меж двух огней, она не могла сделать выбор – не могла ни Мареку дать погибнуть, ни родной, пусть непутевой, но все-таки сестре. Вот что ей делать? Как ей быть?

Она не заметила, как старик встал и подошел к ней, но зато почувствовала, как рука его прошлась по ее волосам, успокаивая.

- После того, что Марек сделал, дочка, ему тут жизни не дадут, - вздохнул Митяй. – Сама же видела сегодня – люди смерти его требуют. А ты открыться мне боишься… Как же я тебе помогу-то? Ладно, трусиха, молчи. Я дам вам увезти Марека отсюда. Но имей в виду, что проблемы ваши на этом не закончатся; если Марек не остановится и продолжит насильничать, то куда бы он ни сбежал, правосудие рано или поздно найдет его, пусть не здесь – так в другом месте его убьют за подобное. В лучшем случае – посадят.

- Мы не можем его увезти, – еще пуще залилась слезами Ярина. – Он к Агнешке привязан…

- Ну а что Агнешка? Вместе пусть и уезжают. Она ему жена теперь все-таки… Или она его смерти хочет?

- Да нельзя ей отсюда уезжать! Она…

Девушка резко замолчала, когда поняла, что чуть не проговорилась.

- Что она? – не понял дед Митяй.

- Она… она…