Наконец-то!

— Я получил в свое владение дома и средства на оплату прислуги и прочих расходов, однако это была лишь малая толика наследства Уэстбрука. Все — земли, дома и деньги — он включил в трастовый фонд, предназначенный, разумеется, мне, но с условием: в случае моей смерти фонд переходит к моему законному ребенку, а если такового нет, то к моему дальнему английскому родственнику, Томасу Эвери. Ты однажды встречался с Эвери и нашел его самовлюбленным болваном.

— Да, помню. Я и сейчас так считаю. Этот человек — дурак от рождения.

Тони пожал плечами:

— Согласен, но по условиям завещания барона Уэстбрука, если я умру бездетным, именно Эвери станет моим наследником. В те дни я не знал меры в выпивке и азартных играх, и дед не рискнул доверить мне свое состояние. Он боялся, что я быстро промотаю наследство Даггетов или вообще отправлюсь на тот свет в результате какой-нибудь пьяной драки или дуэли. Поэтому он лишил меня права полновластно распоряжаться его деньгами. Я мог жить в Брукхейвене или в лондонском доме, но при этом не имел больших наличных денег. — Он встретился взглядом с Патриком. — Срок действия трастового фонда истечет, когда мне исполнится сорок. В этот день я получу доступ к тем несметным богатствам, о которых ты только что упомянул. Все земли и деньги будут моими. Но если я умру раньше и у меня не останется детей, мое наследство перейдет к Эвери.

— Ты думаешь, это Эвери портит тебе жизнь? — удивился Патрик.

— Нет. Чтобы завладеть моими деньгами, ему достаточно меня убить.

Патрик нахмурился:

— Тогда кто же?

Тони усмехнулся:

— Мои дорогие кузены и дядя. Даггеты — мои ближайшие родственники и имеют законное и почти неоспоримое право на мое наследство. Мне стыдно признаться в своей сентиментальности, но, несмотря на их нелюбовь, я чту кровные узы и вписал всех троих в свое старое завещание. Ну, как по-твоему, кто из них преступник — Альфре, Франклин или Берджиз?

Глава 18

Патрик долго смотрел на Тони, не говоря ни слова, потом глубоко вздохнул и спросил:

— Ты в самом деле думаешь, будто кто-то из твоих родственников долгие годы строит тебе козни, надеясь когда-нибудь унаследовать богатство не только Даггета, но и Уэстбрука?

Тони кивнул:

— Знаю, мои выводы кажутся нелепыми, но, черт возьми, Патрик, они многое объясняют! Мне гораздо легче поверить в том, что в течение последних десяти лет один из моих родственников нарочно омрачал мое существование, чем обвинять во всем злодейку-судьбу. — Его губы скривились в печальной усмешке. — Это ведь не судьба убили Элизабет. И не судьба пять лет назад прислала Молли в охотничий домик… а позже — на бал к Крокерам.

— Да, но это еще не значит, что а всеми этими событиями стоит один человек.

— Ты так думаешь? По-твоему, сразу несколько людей решили превратить мою жизнь в трагедию? Один убил Элизабет, другой вступил в сговор с Молли? Но, согласись, крайне сомнительно, что пять лет назад и недавно Молли разыгрывала пьесы двух совершенно разных сценаристов.

— Да, пожалуй, у Молли был один заказчик, — согласился Патрик. — Он же ее и убил.

— А Элизабет и Лейтона убил не он?

Патрик нахмурился:

— Может, и он. Во всяком случае, вполне вероятно, что Лейтон и Молли стали жертвами одного и того же преступника. — Он вздохнул и грустно взглянул на друга. — Но я ни за что не поверю, будто твой родственник убил Элизабет в расчете на богатство, которое ты унаследуешь только через пятнадцать лет!

— Да, это было бы слишком. Я думаю, Элизабет убили просто потому, что она носила моего ребенка. Моего наследника. — Тони еще раз прошелся по комнате. — Я и сам еще не совсем понимаю, что к чему, но мне кажется, убийца сначала плохо представлял себе свои дальнейшие действия. Его план развивался постепенно. Скорее всего Мерси погибла случайно, но я не удивлюсь, если и здесь не обошлось без чьего-то злого умысла. Видимо, именно тогда преступник задумал убить меня и унаследовать богатство Даггета.

— Почему же он так долго тянул? — пробормотал Патрик.

Тони мрачно улыбнулся:

— По двум причинам, приятель. Во-первых, в ту пору наш злодей еще не был готов к убийству. Смерть Мерси была всего лишь стечением трагических обстоятельств. А во-вторых, похоронив Мерси, я тут же уехал в Англию. Он не стал меня преследовать, и на какое-то время я оказался вне его досягаемости. Франклин и Берджиз были ограничены в средствах: дядя Альфред держал их в ежовых рукавицах. Да он и сейчас не особенно их балует, старый сквалыга. Иногда я даже сочувствую моим кузенам. Но допустим, — продолжал он, — у моего врага были бы деньги для поездки в Англию. Как он мог избавиться от меня, не навлекая на себя подозрений? Люди неизбежно связали бы мое убийство или загадочную смерть с присутствием в Лондоне одного из моих наследников. Он не хотел рисковать.

Тони нахмурился: