Наковальня мира

Имя Железочаров показалось Смиту смутно знакомым. Он задумчиво сдвинул брови, уставившись на уцелевший обрывок. Дом Железочаров. Знатные и богатые люди. С ними был связан какой-то скандал. Когда же это было? Десять лет назад? Пятнадцать? Больше? Смит попытался вспомнить, где он жил, когда это имя было на слуху. Произошел какой-то инцидент, сын и наследник Железочаров умер. И это было даже не благопристойной вендеттой, а обыкновенной резней.

Смит повернулся и вновь посмотрел на камин. На этот раз хозяин гостиницы заметил в кресле небольшой ларец для бумаг. Он был открыт. Смит быстро подошел и заглянул внутрь. Ларец оказался пуст на три четверти. Кто-то вытащил большую часть содержимого и сжег ее.

— Шантаж, — вслух произнес Смит. Он испытующе посмотрел на Шарплина Меднореза. Закрыв ларец и сунув его под мышку, Смит вышел из номера и закрыл за собой дверь.

Мертвец лежал на своей кровати, в ужасе уставившись в потолок. А за окном вздымались груди, покачивались бедра, трепетали ягодицы, языки отыскивали нектар, стройная Юность сбрасывала золотистые сандалии и переходила к делу. Жизнь пульсировала и извивалась восторженно, исступленно, самозабвенно, наслаждаясь всеми вообразимыми проявлениями одного действа. Но для Шарплина Меднореза все было кончено.

Когда появился Смит, госпожа Смит уже отдыхала. Она сидела на кровати, покуривая трубочку, и спокойно просматривала свежую газету. Персонал занимал чердачное помещение, которое тянулось по всей длине гостиницы и было разделено на несколько жилых комнат. Узенькое чердачное окошко находилось довольно высоко, так что звуки всеобщей страсти, царившей в саду, с трудом просачивались внутрь.

— Разве ты не отправился развлекаться? — поинтересовалась госпожа Смит. Затем ее взгляд упал на ларец, который Смит держал под мышкой, и повариха, подняв глаза, строго спросила: — Дружочек, у нас что, какие-то непредвиденные осложнения?

— Вы сказали, что Шарплин Меднорез не критик ресторанной кухни. О чем же он пишет? — вопросом на вопрос ответил Смит.

— Он распространяет сплетни, — сообщила госпожа Смит. — Ведет колонку скандальной хроники. Меднорез — мастер грязной клеветы и шокирующих разоблачений. Он незаконно издал несколько биографий разных знаменитостей. Бестселлеры-однодневки. Помнится, я прочла парочку. Редкостная мерзость, хотя довольно любопытно.

— Он слишком хорошо одевался для человека, зарабатывающего на жизнь писательским трудом, — возразил Смит.

— Ты говоришь о нем в прошедшем времени, — заметила повариха.

— Он умер.

— Не могу сказать, что я удивлена, — задумчиво произнесла госпожа Смит, делая очередную затяжку и выпуская колечко дыма. — Уверена, что он был убит.

— Похоже на то. — Смит обессиленно рухнул в кресло.

Госпожа Смит внимательно посмотрела на ларец для бумаг:

— Я бы предположила, что Меднорез имел глупость шантажировать какого-нибудь опасного человека. Ходили упорные слухи, что ему гораздо больше платили за то, о чем он не писал, чем за то, о чем он писал, если, конечно, ты меня понимаешь. У Меднореза в каждом городе были шпионы, которые раскапывали для него всевозможные грязные дела. Негодяй проводил настоящие расследования. Правдоподобие — вот что привлекало в его историях. Меднорез никогда не опускался до клеветы на пустом месте, поэтому когда он бросался грязью, та прилипала.

— Почему он решил написать о скандале Железочаров? — поинтересовался Смит.

— Меднорез был настолько глуп, чтобы шантажировать это семейство? — удивилась госпожа Смит. — Подобные люди такого не прощают, и у них длинные руки. Откуда тебе известно, что в этом замешаны Железочары?

Смит рассказал о том, как было обнаружено тело и о спасенных из огня клочках бумаги.

— Я пытался вспомнить, вокруг чего разразился скандал, — сообщил он. — В то время я работал на грузовом судне, ходившем в дальние рейсы, и мы не задерживались на берегу подолгу, так что едва ли я слышал всю историю.

Лицо госпожи Смит исказила гримаса.

— Думаю, сперва нам надо выпить чего-нибудь покрепче, — предложила она.

Госпожа Смит выбралась из постели, натянула поверх своих многочисленных рубашек халат и состряпала коктейль, воспользовавшись содержимым бутылок, которые были выставлены на туалетном столике. Повариха и для Смита приготовила какой-то напиток и, устроившись поудобнее, начала:

— Я расскажу тебе все, что мне известно. В свое время это было во всех газетах, об этом слагали баллады, а кое-кто даже собирался поставить пьесу, но Железочары пресекли все попытки на корню. Ты помнишь некоего пророка-самозванца, называвшего себя Осиянный?

— Очень смутно, — признался Смит. — Он плохо кончил, да?