Наковальня судьбы

– Ай молодца, Тёмка. Поймал. Да с тобой уже и на рыбалку ездить можно.

Машка сунула в ванночку желтого резинового утёнка. Она ревновала отца к младшему брату и требовала внимания. Олег поцеловал дочь в макушку. Машка была беленькая и сероглазая – в мать. А Тёмка пошел в отца: темноволосый, кареглазый. Даже не верилось, что они брат и сестра, так они были непохожи.

– Ну все, хватит, – Надя сунула Дегтярёву махровое полотенце. – И так уже весь пол водой залили. Алик, вытри пока Тёмку и дай ему молока.

Зазвонил телефон. Звонок в такое время не предвещал ничего хорошего. Дегтярев подошел к полке, на которой стоял телефон, и снял трубку. Надя с тревогой наблюдала за ним, с нехорошим предчувствием чего-то недоброго.

Лицо Дегтярев вдруг изменилось так, что ей стало страшно.

– Алик, что случилось? – инстинктивно Надя прижала к себе Тёмку и оберегающим движением положила руку на голову Маши.

– Сологуб бежал.

По дороге из аэропорта в Москву машина, перевозившая преступника, попала в аварию. Это не могло быть случайностью. У Сологуба были серьезные покровители еще со времен Афгана.

Дегтярев отправил жену с детьми к армейскому другу на охраняемую базу спецназа и стал ждать Сологуба, надеясь, что тот не станет затягивать с осуществлением своей угрозы. Он был готов преступить закон и прикончить Сологуба, когда бандит объявится. За самосуд и расправу Дегтярев мог сесть, в любом случае его выгнали бы из следственных органов, но другого способа остановить сорвавшегося с цепи убийцу и защитить свою семью у Дегтярева не было.

Сологуб залег где-то на дно, Дегтярев не находил никаких следов его деятельности. Между тем жизнь шла своим чередом, текучка заедала: район был сложный, дня не проходило, чтобы что-нибудь не случилось. С семьей тоже надо было что-то решать. В конце концов Дегтярев вернул семью в Курган, но он постоянно был настороже. Наде было запрещено гулять с детьми в парке, и, кажется, он был готов вообще запретить ей выходить без него из дома. Дегтярев договорился с участковым, что тот будет присматривать за его домом в те ночи, когда он отсутствует. Все это превратило жизнь его семьи в кошмар.

Дегтярев наконец понял, что долго так не выдержат ни он сам, ни Надя. Начальник управления предложил отличный вариант. Его родственники собрались на длительное время за границу. Они были не прочь поселить кого-нибудь на это время в свою квартиру, чтобы не бросать ее без присмотра. Надя вздохнула с облегчением, узнав, что ей с детьми предстоит переезд в подмосковный Королев. Она устала от жизни в осажденной крепости.

Сологуб остановил машину и осмотрелся. Редкие, тусклые фонари едва освещали улицу, застроенную старыми частными домами. Сологуб посмотрел на Фриду.

– Не передумала?

Она ответила вызывающим взглядом и чуть повела бровью.

Сологуб вылез из машины. Фрида тоже вышла и осмотрелась: осторожная и чуткая, как дикая кошка. Сологуб относился к той породе мужчин, которые женщин за людей не считают. Но Фрида с первого взгляда поразила его как удар грома. Точеное смуглое лицо, блестящая грива воронового крыла, черные, сверкающие глаза в обрамлении длинных густых ресниц – никакая тушь тут не требовалась. Хищница. Страстная и жестокая любовница. Никогда Сологуб не взял бы ни одну бабу на то дело, которое задумал в эту ночь. Но Фрида была не такая, как все. Сологуб чувствовал, что судьба связала его с ней навсегда, до смертного часа. И то, что должно было произойти, было, в представлении Сологуба, их кровавой свадьбой. Открыв калитку, Солгуб и Фрида вошли во двор. На крыльце стояла детская коляска. Сологуб достал отмычку и вставил в замок. Дверь тихо открылась. За ней была темнота прихожей и тишина спящего дома.

Сологуб не знал расположения комнат в доме, но он увидел полоску света под одной из дверей и направился туда.

Надя спала поверх покрывала на неразобранной кровати. Рядом с ней свернулась Маша. Они читали перед сном и так и заснули.

Сологуб достал нож и шагнул к кровати. В последнюю минуту Надя почувствовала опасность и открыла глаза. Она не успела даже вскрикнуть. Сологуб зажал ей рот и спокойно, как овце, перерезал горло.

Фрида никогда не видела, как убивают. Но страха не было. Наоборот, какой-то холодный восторг. Она разочаровалась, что все произошло так быстро.

– Мама… – закричала Маша, и крик тут же оборвался.

Сологуб вытер нож о халат Нади и посмотрел на Фриду.

Черные глаза Фриды сверкали диким огнем.

«Вот тварь», – с восхищением подумал Сологуб. Он начал убирать нож, и тут раздался хнычущий звук. Сологуб дернулся.

– Мать твою, забыл про пацаненка.

В углу спальни стояла детская кроватка. Фрида подошла и заглянула внутрь. Ребенок проснулся, но не заплакал. Он смотрел на нее. В глазах у Тёмки было расплывчатое младенческое любопытство, словно он увидел новую игрушку. Это был красивый ребенок, просто очаровательный – розовый со сна, мордочка округлая, кожа шелковистая, нежная, смешные кудряшки.

– Ты кто? Девка или парень? – глаза у Фриды стали, как у кошки, которая наслаждается, играя с мышью.

– Парень, – сказал Сологуб. – Отойди, Фрида.