Наледь

И — виданное ли дело? — четверть часа терпеливо ждал, вникая в сущность будущего собеседника, обонял запах горелого жира, который не выносил с детства, и вот теперь инженеру совершенно не о чем было спросить! Любопытство его вдруг все ушло в песок, а человек, облагодетельствованный им, перестал быть интересен. Яромир даже мог сказать наперед — Доктор окончит свою жизнь или в сумасшедшем доме, или в банкирском, и то и другое было скучно. Если всего воображения бывшего сторожа хватило едва на жареную колбасу, то никаких толковых ответов о городе Дорог инженер от него не добьется. Но просто так отойти было неудобно. Еще и Доктор, не до конца растерявший интеллигентские табу, мог бы обидеться. Выходит, угощали его из милости, а не в виде платы за проделанную просветительскую работу. Яромир спросил первое, что пришло на ум:

— Скажите, пожалуйста, как вы справлялись с Хануманом?

— Никак. Стучал в барабан при обходе и все, — равнодушно отозвался Доктор, понюхал опустевший стакан, посмотрел выжидательно на Яромира, пока его собеседник не сообразил и не кивнул. — Еще сто грамм! — повелительным тоном окликнул бармена ничуть не захмелевший Доктор.

— А разговаривали вы часто? — задал инженер следующий необязательный вопрос.

— Вы имеете в виду, с Хануманом? Ни разу не разговаривал. — Доктор высокомерно поджал узкие губы. — Человек разумный не станет вести беседы с существом, стоящим ниже его на эволюционной лестнице.

Яромир будто эхо услышал, и отчего-то сделалось ему стыдно. С точно таким же снобизмом буквально еще позавчера он утверждал, что ни за какие маковые коврижки не унизится до общения с белой обезьяной. А вот сегодня прошлые заблуждения были ему неприятны. Как же, очень нужно Хануману затевать разговоры с Доктором, и без того ясно, что за фрукт! Год целый ходил с барабаном, мимо репейниковой загадочной чащи, мимо Царя Обезьян, мимо бенгальского тигра, мимо не выясненных пока чудес, и что? В итоге водка и жареная колбаса. И может, даже собственный ломбард с процентной ссудной кассой в будущем. Яромир поднялся с табурета.

— Благодарствую, вы очень помогли. — На секунду он замешкался, но Корчмарь уже расторопно подбежал к их столу. — Сколько с меня причитается?

— Лично с вас три пятьдесят, — с улыбкой ответил Костик, но тут же красивое его лицо приняло суровое выражение. — А за компаньона вашего двенадцать девяносто. За его пиво уже другой жалостливый дурень заплатил, еще до вас.

— Извольте, получите. — Яромир открыл бумажник. — Жаль, мелочи у меня нет, так может, сто рублей разменяете? И отчего с меня опять три пятьдесят? Загадочная какая-то сумма.

— Сто рублей разменяю. Сумма с вас вовсе не загадочная, — ответил Корчмарь поочередно на оба вопроса. — С вас в «Любушке» навечно три пятьдесят, а с нашего пожизненного пенсионера всегда двенадцать девяносто. Что бы вы и он ни заказали.

— Но если сумма столь мала, то отчего же… — начал Яромир и сразу осекся, он хотел спросить «отчего же Доктор ждет подаяния, когда за пустяковые деньги может съесть и выпить хоть все наличные запасы целиком», но чуть было не допустил бестактность.

— Оттого, что падок на дармовщину, — прочитав его мысли, ответствовал Костик и укоризненно покачал головой.

— Я попросил бы не переходить на личности, — огрызнулся с места Доктор.

Яромир принялся извиняться и за себя, и за демонического купидона. На всякий случай он увлек Костика к стойке, чтобы рассчитаться там.

— Думается мне, вы несправедливы. Вы же видели, я угощал. И Доктор, между прочим, зная секрет, вполне мог заказать целую гору. Но не сделал этого.

— Лиха беда начало. Еще, видать, не все благие привычки растерял. Еще совесть есть, хотя и дремлющая. То ли случится впереди! — пророчески пообещал Корчмарь, адресуясь более к опять задремавшему над пустой посудой Доктору.

Яромир вышел на воздух. День уже начал клониться к вечеру, а нынче же инженеру было необходимо повидать на водокачке заведующего кладбищем Гаврилюка. Отчего выходила такая срочность, новый сторож даже не задался вопросом, нужно и все. И точка. Собственно, и само нелепое словосочетание «повидать заведующего кладбищем на водокачке» нисколько не казалось Яромиру сомнительным и неудобоваримым, напротив, теперь самым обычным и естественно разумным. Где же еще заседать директору кладбищенского хозяйства, как не на городской водокачке?