Налегке

- Эх, хорошо словечко - "обряд"! В самую точку попали! Сюда-то мы и метили. Мы это дельце решили провернуть, невзирая на расходы. У него все всегда было на широкую ногу, и будьте покойны - похороны будут что надо: пластинка цельного серебра на гробу, шесть плюмажей на дрогах, негр на козлах, при манишке и цилиндре - не шик, скажете? Вы тоже не останетесь в обиде, приятель! У вас будет свой экипаж; а если что не так, вы только свистните - мы все устроим. Мы вам состряпаем ящик на славу, вы с него будете говорить ваши слова в доме у самого - шикарно! Смотрите же, напутствуйте нашего Бака как-нибудь позагвоздистей, - всякий, кто его знал, скажет, что лучше него человека на приисках не найти. Если где что пережмете - не дрейфьте. Он терпеть не мог несправедливости. Из кожи лез, чтоб в городе все было тихо-мирно. Да я сам своими глазами видел, как он за одиннадцать минут расправился с четырьмя мексикашками! Он не таковский, чтобы тратить время и разыскивать типов, что наводят порядок, - он все сам. Католиком он никогда не был. Терпеть их не мог. "Ирландцев просят не беспокоиться", - такая у него была любимая поговорка. Но уж где увидит, что задеты права человека, он тут как тут - ни с чем не посчитается! Как-то наши молодчики заскочили на католическое кладбище и давай распределять между собой участки. Посмотрели бы вы на него тогда! И задал же он им жару, приятель! Я-то видел...

- Что ж, это делает ему честь... Во всяком случае, чувство, коим он руководился... хоть, может быть, самый поступок, строго говоря, и не заслуживает одобрений. Скажите, усопший исповедовал какую-либо религиозную доктрину? Признавал ли он, так сказать, какую-либо зависимость от высшей силы, чувствовал ли духовную связь с нею?

Собеседнику снова пришлось задуматься.

- Ну вот, опять вы меня в тупик загнали, приятель! Попробуйте-ка повторить то, что вы сказали, да пореже, что ли?

- Хорошо, попробую выразить свою мысль в более доступной форме. Был ли покойный связан с какой-либо организацией, которая, отрешившись от мирских дел, посвятила себя бескорыстному служению нравственному началу?

- Аут, приятель! Попробуй бить по другой!

- Как вы сказали?

- Да нет уж, где мне с вами тягаться! Когда вы даете с левой, я носом землю рою. У вас что ни ход, то взятка. А мне нейдет карта, и все тут. Давайте-ка перетасуем!

- Вы хотите начать все сызнова?

- Во-во!

- Ну, хорошо. Я хочу знать, что за человек он был, был ли он добро...

- Стоп! Понял! Теперь повремените, покуда я взгляну на свои карты. Какой он был человек, вы спрашиваете? Что это был за человек, приятель! Днем с огнем такого не сыскать! Господи, да вы бы души в нем не чаяли - вот он какой был человек! По всей Америке пройдите - не найдете такого молодца, которого бы он не уложил на обе лопатки! А кто, по-вашему, прикончил волынку тот раз перед выборами? Только он! Да и никто бы - это вам всякий скажет, никто б, кроме него, не справился. Он прямо врезался в толпу, в одной руке ключ, в другой - труба, и вот не прошло и трех минут, как он отправил четырнадцать душ домой на носилках! Он их всех разогнал, так что никто не успел и сдачи дать. Он всегда стоял горой за порядок, любой ценой его добивался, он просто терпеть не мог беспорядка! Эх, приятель, не знаете вы, кого потерял город! Наши были бы очень даже довольны, если бы вы что-нибудь такое ввернули бы о нем позабористее, воздали бы ему должное, - понимаете? Когда ирландцы придумали бить стекла в воскресной школе методистов, Бак Феншоу сам, без подсказки, закрыл кабак, взял парочку пистолетов и стал на страже у воскресной школы. "Ирландцев просят не беспокоиться!" - вот он чего сказал. Они и отстали. Да это был самый шикарный парень в горах, приятель! Бегал - быстрее всех, прыгал - выше всех, рука - тяжелее всех, а уж столько виски, сколько он мог в себя влить не проливая, ни в кого, приятель, не вольешь - и не мечтай! Хоть ты семнадцать округов обшарь! Да уж, приятель, не забудьте об этом сказать - ребята смерть как обрадуются. И еще, приятель, вы можете сказать, что он мамаше своей не дал пинка.

- Не дал пинка своей матушке?

- Ну да, спросите - всякий вам скажет.

- Помилуйте, зачем бы ему с ней так поступать?

- Вот и я говорю, а только иной ведь такого пинка даст - о-го-го!

- Не могу себе представить, чтобы уважающий себя человек и позволил себе такое!

- Еще как позволяют!

- По моему мнению, человек, который дерзает поднять руку на родную мать, достоин...