Налётчики

— А мы чо? — Родик нырнул за спину Клокова. — Не хватало нам еще за чужие дела отвечать.

— Антонина Макаровна, сами-то вы где были? — осенило вдруг Леню. — Людмила к вам ходила?

— Я где надо была! Меня, между прочим, бандиты связали и заминировали как ее, — Макароновна ткнула пальцем в кассиршу. — Но я развязалась и позвонила Виктору Денисовичу!

Толпа на пороге снова расступилась, в маленькое помещение с трудом втиснулся милиционер в бронежилете и с автоматом на шее.

— Попрошу всех оставаться на своих местах и ничего не трогать! — приказал он.

— Можно я встану? — попросила вдруг Людмила. — Я писать хочу.

— Тебе нельзя, у тебя же мина! — воскликнул проректор Ерофеев.

— Мина?! — услыхал милиционер. — Так, всем очистить помещение, кроме женщины с миной. Быстро!

— Но…

— Да оторви ты ее, — сказала Макароновна и шагнула к Люде.

— Не-ет! — крикнула та. — Я боюсь.

— Не бойся, я с тобой, — напомнил Виктор Денисович.

— Очистить помещение, я сказал!

Милиционер выгнал всех в коридор, и остальное Леонид наблюдал и слушал уже из коридора. Мент по телефону объявил операцию “Перехват” по поводу какой-то белой “Тойоты”, которую заметил проректор. Он, как понял Леня, сначала на крыльцо сбегал, а потом уже примчался в кассу. Потом милиционеры искали утку для Людмилы, которая грозилась не выдержать, потом приехали саперы. Один из них осмотрел кассиршу, потом, словно пластырь с зажившей царапины, содрал взрывпакет. Люда вскрикнула и потеряла сознание, Виктор Денисович бросился ей на помощь, но его в кассу не пустили, — милиционеры предпочли надавать даме легких пощечин и вывести ее из помещения. Затем они занялись осмотром места преступления и закрыли дверь. Другие менты окружили всю толпу любопытствующих и загнали ее в одну из аудиторий, велев не разговаривать. Уже через полчаса начались допросы, а Леонида вызвали одним из первых, потому что он был охранником. Вот тут он впервые в жизни уступил бы свою очередь кому угодно.

Леонид успел подумать о том, как вести себя на допросе, что говорить, а что нет. В целом все прошло нормально. На детекторе лжи его не проверяли, так что он посчитал, что отбрехался. Но вот последняя фишка про подписку о невыезде его смутила. Она говорила о том, что на самом деле он не свидетель, а подозреваемый. Леонид не сдержался и поинтересовался об этом у Родиона, которого, как и его, задержали для составления фоторобота.

— С меня тоже подписку взяли, — признался Родик. — Тебе-то хорошо, у тебя судимости нет, а до моей наверняка докопаются и мурыжить начнут, проверять на причастность.

— А что мы могли сделать, даже если бы знали, что это грабители?

— Не знаю. Тревогу поднять или драку устроить.

— Ты у них кобуры видел?.. Какая там драка!

— Вот так перед следователем и отмазывайся.

— А…

— Леонид, можно тебя на минутку? — к группе, которая должна ехать в управление, подошел проректор Ерофеев.

— Виктор Денисович, нас просили не отлучаться.

— Ничего страшного, мы вот тут в коридорчике поговорим, ты ничего не пропустишь.

— Хорошо, — Леонид, ругаясь про себя, вышел из аудитории следом за проректором. Ему равно не хотелось и говорить с Виктором Денисовичем, и составлять фоторобот. — Ну, что?

— Понимаешь, Леонид, вышла маленькая неувязочка, — Ерофеев распахнул папочку. — Дело в том, что ты вовремя не расписался за инструктаж.

— Какой? По технике безопасности? — уставился на него Леня.

— Ха — ха, смешно, — оскалился Виктор Денисович. — Ты же умный парень, понимаешь, что речь об инструктаже охранников. Вот здесь, пожалуйста, распишись.

— Но ведь никакого инструктажа не было.

— Как не было? Мне доложили, что был.

— Не было, Виктор Денисович.

— Ты, наверное, забыл.

— Нет.

— Безобразие! Я непременно разберусь с этим вопросом, — пообещал Ерофеев. — А сейчас тебе обязательно надо расписаться в журнале.

— Но ведь инструктажа не было.

— А по технике безопасности был?

— Нет, но…

— Тут то же самое, ничего страшного. За технику безопасности ты же расписываешься, распишись и за охрану, чего тебе стоит? Что ты из себя такого принципиального строишь, Леонид?

— Не в этом дело.

— А в чем? Мы же, в конце концов, коллеги, мы работаем в одном институте, это ты понимаешь? И дальше работать будем, будем вместе расти, так сказать. Ты ведь, Клоков, можешь стать преподавателем, научным сотрудником… Понимаешь, о чем я? Кроме того, у тебя должно быть элементарное чувство патриотизма, мы ведь все вместе, как одна семья, можно сказать. А ты своим упрямством подводишь своих старших товарищей. Пойми, Леонид, для тебя это мелочь, если что, мы тебя поддержим характеристикой или чем другим, а иначе из-за тебя всему ректорату эта история может боком выйти. Даже Игорю Кирилловичу могут грозить неприятности. Ты этого хочешь?

— Нет.

— Значит, подпишешь?

— Леня! Ехать пора! — из аудитории высунулась стриженая голова Родиона. Никогда Клоков не был так рад видеть своего напарника, как сейчас.

— Иду!

— Ну, мы договорились? Ты распишешься за инструктаж?

— Я подумаю, — сказал Клоков, отступая к двери.

— Ты хорошо подумай, Леонид, — напутствовал его Ерофеев. — Тебе тут еще работать!