Наличники

– Я не допущу, чтобы он еще раз тебя обидел, – пообещала бабушка. – Хватило и того раза!

Аня все-таки расплакалась, судорожно хватая ртом воздух и подвывая в голос. Дыхание обрывалось, ей казалось, что она сейчас умрет от терзающей грудь боли, а шрамы заболели так, будто опять открылись.

– Анечка! Солнышко мое! Дыши! – увещевала бабушка, гладя ее по спине.

Будто она могла. Но когда истерика схлынула, превратившись в сухие рыдания, Аня сумела спросить:

– Тебе было так же больно? Ты поэтому возненавидела всех их?

Ульяна с ужасом смотрела на внучку. Оказывается, даже призрака можно напугать!..

– Тебя это не касается! – резко выпалила она, совсем живая и гневная в этот момент, какой была столько, сколько Аня себя помнила. Еще чуть-чуть – и полыхнет, закричит, начнет кидать вещи и рвать на груди платье.

Но это отчего-то только придало Ане смелости. Утерев слезы, она спросила еще:

– Ты его любила? Тахира?

Бабушка молчала. В прозрачных глазах читалась боль.

– Значит, мама просила не гневить тебя, да? Так я и не гневлю! – воскликнула Аня. – Я больше с ним не разговариваю! Я не дала даже прикоснуться к себе! Ты этого хотела? Чтобы я осталась одна, но зато никаких татар в нашей семье?

– Нет! – в тон ей крикнула бабушка. – Но я не допущу, чтобы ты повторяла мои ошибки!

– Да ты что, не видишь, сколько я уже их наделала?!

Бабушка встряхнула головой и, угрожающе наставив на нее палец, сказала:

– Ты не представляешь, во что ты сейчас лезешь! Оставь прошлое в покое, пока не поздно!

– Иначе что? Спалишь мой архив? А может быть, убьешь меня?

Бабушка отшатнулась от нее, в ужасе распахнув глаза. Ветер почти совсем ее развеял, усилившись. Аня и не заметила, как туча с Города почти добралась и до них.

– Я никогда не причиню тебе вреда, – с обидой в голосе сказала бабушка, протягивая к ней руку. – Но ты сейчас сделала мне очень больно.

Так и не прикоснувшись к ней, она растаяла в воздухе.

Аня тяжело вздохнула и, стряхнув пинком с терновника снег, понеслась в дом. Надвигалась метель, а она не хотела застрять у тетушек на ночь.

– Я вызову такси, – распахивая дверь, с порога сказала Аня.

– Ты куда-то торопишься? – удивленно спросила Лидия.

– Нет, но там метель начинается.

– Оставайся у нас, места всегда хватит, знаешь же, – сказала Евгения.

Тетя Нина только пристально таращилась на нее своими поросячьими глазками. Наконец она разродилась наблюдением:

– Ты просто сама не своя. Это мы тебя сбили с толку, да? Я же предупреждала, не надо ей так сразу говорить.

Да, сложно было не заметить покрасневшие глаза и распухший нос, мельком увидев себя в зеркале у двери, подумала Аня.

– Лучше так, чем столкнуться с ним в магазине.

Она заказала машину и приняла из рук Лидии чашку с горячим чаем. Аппетит пропал, так что от торта, принесенного тетей Ниной, Аня отказалась. Слушая их болтовню и иногда ловя на себе обеспокоенные взгляды, она наслаждалась вкусом чая и ощущала, как напряжение покидает ее тело, оставляя ужасную усталость и чувство, что сейчас все мясо с костей слезет и она рассыплется на части прямо на пол.

Если бы не разгуливавшаяся за окном непогода, Аня могла бы сидеть так вечно, слушая их разговоры. Точно так же в детстве она любила все семейные посиделки и особенно те дни, когда бабушка по осени квасила капусту. Они доставали из подпола корыто и тяпку для капусты, вместе мыли огромные кочаны, выраставшие на огороде, и в мягких осенних сумерках вместе с бабушкой рубили капусту. У Ани была своя маленькая тяпка, ее сделал дедушка. А когда она уставала, то садилась на стульчик у корыта и слушала, как бабушка поет за работой – песни из старых фильмов, романсы и народные песни. Голос у нее был глубокий, хотя и не очень красивый. Кажется, только в такие моменты она и была по-настоящему счастлива – так казалось Ане.

Вот и сейчас она словно перенеслась в те далекие дни детства и не сразу поняла, что чай закончился, а ей пришло сообщение, что такси ожидает.

Конечно, не удалось избежать пары контейнеров еды с собой и половины торта, который тетушки все равно не доели бы. В их семье только Аня и младшие любили сладкое, но с зубами мучились почему-то все остальные.

В машине было тихо и пахло освежителем для салона. Аня пристегнулась и уставилась в окно. Дом и переулок скрылись за поворотом, а метель занесла все следы от ее дневной прогулки по Старо-Татарской улице. Вот так и в жизни: череду образов в памяти уносит временем и надежно укрывает забытьем. Будто и не было тех дней, когда она жила в этом доме и ходила по этим улицам в школу и на рынок. Ни следа.

Выходя из такси, Аня поскользнулась и чуть не упала. С трудом восстановив равновесие, она поправила пакеты и пошла к подъезду. Какой-то нехороший человек перегородил к нему дорогу, так что таксисту пришлось остановиться чуть дальше от названного места. Аня про себя ругалась, пытаясь хоть что-то разглядеть в снежной пелене.