Налимья пора

Трудно вставать в вязкое темное осеннее утро. Чтобы стряхнуть с себя сонную головную пасмурь, готовлю крепкий кофе и врубаю почти на всю мощь домашний кинотеатр, благо в своем доме хоть на ушах ходи, а сегодня я дома один. «А-а-а!» – нарастает фальцет Яна Гиллана. Звучит «Highway star»» матерой и крепкой группы «Deep Purple» – ностальгически дорогой привет из юности… Да, видать, старую собаку не выучишь новым фокусам. Уже далеко за сорок, а не понять мне как музыканту всех этих «витасов» и загадочную «джагу-джагу» Кати Лель… Только в нашей стране подобные «звезды» могут быть богаты и знамениты, а в жестком западном шоу-бизнесе их отбраковали бы профессионалы-продюсеры и искушенная публика, оставив им, этим «звездам», в лучшем случае, место в гардеробе или в гримерных настоящих звезд… Не раз уже приходила мысль, насколько все же разные они, Миры Европы и Америки: мир голливудских грез, где есть действительно киношедевры, лучшие фильмы о природе BBC, Битлз, жесткий честный рок, профессиональный джаз, чистый и красивый блюз, и… «педики», продажные, бесчестные политики и президенты, настолько лживые и холодно-корыстные, что наши политики, депутаты, чиновники перед ними – невинные младенцы. Каким-то удивительным образом эти западные слоеные миры существуют в одном измерении и на одних территориях. Россия добра, проста, воровата, не всегда трезва, но за ней, моей Родиной, все равно чувствую какую-то неяркую, но настоящую правду, хотя и наши лжецы от журналистики-«чернушники» и политики нередко все портят. Ну, а музыка… Говорят, Россия богата талантами, но послушаешь простые, казалось бы, вещи Фрэнка Синатры или виртуозно-витиеватые композиции фанк-группы «Земля, Ветер и Огонь» (Earth, Wind and Fire) и сравнишь с нынешней российской попсой, то придут тягостные сомнения по поводу талантов… А уж если наше, российское, то – «Стеньку Разина» гаркнуть под рюмочку-другую или прослезиться под «Времена года» Петра Чайковского… Наша классика всегда была на высоте. А сейчас пусть провожает меня на рыбалку «Звезда автострады» группы «Дип Пепл», тоже – классика…

В реальности на автостраде было темно, как… И звезд не было на небе, завешанном облачной кисеей. По пути эта кисея начала надуваться, темнеть, и вскоре стала пухлыми тучами, тяжело зависшими над шоссе.

Машину поставили в деревне, а когда спустили лодки на воду, заморосил мелкий дождь. Димка сплюнул в темную воду и мрачно изрек: «Как всегда…». Мы не стали ничего уточнять. Все было ясно… Пока доплыли до острова, мы были сырее воды. О рыбалке в первый день думать не приходилось, и мы принялись ремонтировать жилье, уже давно никем не посещаемое, видимо, из-за того, что провалилась часть крыши землянки, а печка, чем-то забитая, выдавала весь дым внутрь.

Димка с Пашкой принялись настилать крышу, а я взялся сколачивать нары. Прежние обрушились, едва я на них сел… До полуночи, мокрые, как мыши в половодье, мы ремонтировали землянку и ворочали, отбивали печку, одновременно прокаливая ее и задыхаясь от дыма. Наконец она «заработала»… Мы огляделись и увидели, что жилье действительно стало жильем. С крыши не бежала вода, нары приглашали свежеприбитыми досками, подвешенная на привезенных с собой петлях дверь плотно закрыта, а от гудящей печки шел такой жар, что мы запарили, словно призраки-«касперы». Зыбкий, теплый огонек свечи создавал уют, мурлыкал приемник, а в углу под нарами завозился оттаявший в тепле домовичок-хозяин, а может быть – любопытная мышь…

Мы разделись, насколько позволял этикет сего загородного коттеджа, и развесили весь свой мокрый камуфляж. На свежей хрустящей скатерти-газете истекала слезами белая «0,75», сало, извалявшись в красном перце, млело в обнимку с сочным луком-репкой, а в майонезном ведерке переливался красками лета привезенный с собой готовый салат.

Когда были подняты рюмки и за рыбалку, и за жилье, и за.., вдруг приемник-пискун, прокашлявшись, забился в жестком «харде»… «Звезда автострады» посетила меня и здесь, на мокром острове, среди гудящего от ветра водохранилища, в теплой землянке…

Утро замутнело в полиэтиленовом окошке, и мы с надеждой выглянули наружу. Но по листве все так же шуршал мелкий «моросяк», скатываясь вниз тяжелыми каплями. Делать нечего, погоду не выбирают. Надеваем плащи, «седлаем» лодки и выходим на воду, в которой, казалось, лежат сырые тучи. На сухостоинах нахохлились мокрые молчаливые вороны, даже не поворачивая клювы в нашу сторону. С Волги шла свинцовая волна. На ней шипела изморось.