Налле Лапсон и Тяпка

– Тогда так, – сказал Налле Лапсон. – Тогда, господин типограф, на Тяпкиных карточках должно стоять:

«Т. ШТЕМПЕЛИУС»

Если удастся напечатать столько букв, конечно. В смысле, если вам их, так сказать, хватит.

– Насчет этого не беспокойтесь, – заверил хозяин типографии. – Что-нибудь еще укажем на собачкиной карточке?

– Давайте, что ли, «С Рождеством!», – сказал Налле Лапсон. – Выглядит симпатично. И звучит вежливо. Давайте так и сделаем!

Глава шестая Моя собака едет в корзинке

И вот Налле Лапсон и Тяпка сели в поезд.

– Наконец-то, – выдохнул Тяпка. – А то в последнее время что-то шла сплошная нервотрепка.

– Ты и сам в последнее время что-то многовато суетился без надобности, – напомнил Налле Лапсон.

– Хорошо я про хозяйский тапок в последний момент вспомнил, – сказал Тяпка.

– Ума не приложу, зачем понадобилось тащить с собой эту старую тапку, – проворчал Налле Лапсон.

– Хотел бы заметить, – сказал Тяпка, – что данная тапка имеет исключительную ценность. К тому же это элементарная справедливость – я тоже имею право взять собой вещи в дорогу. Ты вон сколько барахла набрал – и платки, и свитера, и подушки, и еще массу всякой всячины.

– Мало ли – вдруг кто-нибудь простудится?

На станции друзьям устроили торжественные проводы. Трубач сыграл на трубе, а потом предложил поприветствовать Налле Лапсона и Тяпку четырехкратным «ура!».

– Ура! Ура! Ура! Ура! – крикнули хором бабушка, Лотта, почтмейстерша и еще кое-кто из зевак. Почтмейстер прийти не смог – он сидел у себя на почте и облизывал марки.

– Берегите себя! – крикнула Лотта, едва поезд тронулся с места. – И не чавкай за едой, Налле Лапсон!

Последнее напутствие, на взгляд Налле Лапсона, было излишним.

Поезд, грохоча, набирал скорость.

– Ты ведь не боишься? – спросил Налле Лапсон Тяпку.

– Боюсь? – ответил тот. – Чего мне бояться?

– Ну, я в том смысле, что ты первый раз на поезде, и так далее, и тому подобное.

Тут как раз вошел кондуктор.

– Я еду в корзинке, – сообщил ему Тяпка, – так что билета у меня нет. А в корзинке четыре дырки. Для ног.

Налле Лапсон ущипнул Тяпку, шепнув:

– Ты бы помалкивал насчет корзинки!

– Ай! – крикнул Тяпка. – Чего ты щиплешься? И почему я не могу поговорить про корзинку?

Тут надо сказать, что кондуктор не понял, о чем говорит Тяпка, – кондукторы вообще по-собачьи не понимают. А у Налле Лапсона была такая удивительная особенность, что его понимали и люди, и животные.

– Что это твоя собака так разлаялась? – спросил кондуктор Налле Лапсона.