Налоговые споры. Оценка доказательств в суде

По настоящему делу суды первой и апелляционной инстанций установили наличие недобросовестности в действиях налогоплательщика. Не согласившись с принятыми судебными актами, в том числе и в отношении выводов о недобросовестности, налогоплательщик обжаловал судебные акты в суд кассационной инстанции, однако сразу при открытии судебного заседания заявил ходатайство об отказе от заявленных требований. Удовлетворение этого ходатайства в суде кассационной инстанции привело бы к отмене решения и постановления судов первой и апелляционной инстанций, установивших обстоятельства, связанные с недобросовестностью налогоплательщика. В связи с этим следует прийти к выводу, что заявление указанного ходатайства на самом деле преследовало цель не отказа от заявленных требований под тяжестью имеющихся доказательств, а отмены силами кассационной инстанции законных судебных актов, установивших существование невыгодных налогоплательщику фактов. В связи с этим суд кассационной инстанции пришел к обоснованному выводу: подменяя цель применения предусмотренного законом права, заявитель тем самым злоупотребляет процессуальным правом, которое на этом основании не подлежит судебной защите.

Представляется закономерным, по всей видимости, с учетом судебно-арбитражной практики, принятие новой редакции ч. 2 ст. 49 АПК РФ (в ред. Федерального закона от 27 июля 2010 г. № 228-ФЗ), в соответствии с которой за истцом сохранено право на отказ от иска только в суде первой инстанции или в арбитражном суде апелляционной инстанции.

Здесь следует учитывать выработанные российскими учеными-юристами подходы к пониманию истоков диспозитивного начала, которые необходимо искать не в специфике субъективных гражданских прав, а в самой природе юрисдикционной деятельности по защите субъективных прав, безотносительно к тому, носят эти права ярко выраженный частный характер или имеют публично-правовую направленность. Главное, чтобы указанные права и интересы не находились между собой в непримиримом противоречии. Если же таковое все-таки наступает, то к разрешению проблемной ситуации должны подключаться другие принципы, прежде всего принцип законности [74] .

Термин «добросовестность» в п. 2 ст. 6 ГК РФ употреблен также в ряду с терминами «разумность» и «справедливость». В связи с этим трудно согласиться с Д.Б. Абушенко, который отвергает довод Циммельмана о том, что при наличии пробела в законодательстве, встречаясь с фактическим составом, судья в итоге все же принимает определенное решение, руководствуясь принципом справедливости [75] . Понятия разумности и справедливости носят временной характер и должны применяться сообразно существующим в современном обществе соответствующим представлениям о разумности и справедливости, что, однако, не исключает, а, наоборот, подразумевает накопленный цивилизованным обществом лучший опыт поведения разумного и справедливого члена такого общества.

Помня высказывание римского юриста Павла: «Поступает против закона тот, кто совершает запрещенное законом; поступает в обход закона тот, кто, сохраняя слова закона, обходит его смысл» (Д. 1.3.29), – трудно согласиться с мнением другого юриста о том, что налоговыми правами нельзя злоупотребить, поскольку они предоставлены налогоплательщику именно для того, чтобы он смог защититься от государства [76] .

Любой закон, принятый в любой отрасли права, в том числе и налогового, возможно применить в обход его смысла, поэтому злоупотребление правом возможно в любой отрасли права, в том числе и в налоговом праве.

Далее С.В. Савсерис продолжает: «Назвать использование налогового права исключительно в частных интересах злоупотреблением означает лишить налогоплательщика этого права и защиты» [77] . Таким образом, сам автор вскрывает природу злоупотребления правом в налоговых правоотношениях: использование налогового права не в целях соблюдения налогового законодательства, а исключительно в частных интересах, что противоречит принципу соблюдения баланса частных и публичных интересов.

Использование налогового права исключительно в частных интересах означает не что иное, как обход налогового законодательства, предоставившего налогоплательщику права, как отмечает данный автор, для защиты от государства, а не для их использования в частных интересах.

С.В. Савсерис, обосновывая свою позицию, анализирует соотношение ст. 17, 18, 34, 35, 45, 57 Конституции РФ.

За редким исключением заключаемые договоры соответствуют требованиям законодательства. Поэтому, реализуя свое субъективное гражданское право на заключение любого договора, не запрещенного законом, налогоплательщик никакую норму права не нарушает.