Наложница для нетерпеливого Дракона

«Достанет! – мрачно подумал Робер, едва не заскрежетав зубами от досады. – Уже достало, уже распорядился – и весьма мудро, надо отдать ему должное! Маленькая жадная дрянь, ее везут непонятно куда, а она умудряется думать о своих делах… Ну, ничего! Думаю, пару визитов Господина Дракона образумят тебя и ты станешь посговорчивее. Да, так; пока что она не представляет, что ее ожидает, а потому так смела. Поговорим позже, милочка – и я не я буду, если ты не отдашь мне все!»

***

Первую ночь в замке у Дракона Хлоя помнила плохо.

Она еле могла вспомнить, как ее доставили туда; как долго вели по темным величественным залам с высокими потолками, укрытыми полумраком. В жаркой, наполненной паром купальне всех вновь прибывших девушек молчаливые служанки, похожие на серые тени, отмыли в горячей воде от запаха морской соли. Кожа Хлои, огрубевшая от морского ветра и соленых брызг, снова стала мягкой и гладкой, зарозовела от тепла и ароматных масел, которыми прилежные служанки натерли ее с головы до пят, разминая натуженные руки и ноги, напряженную узкую девичью спинку. В предложенном зеркале она увидела свое отражение – бледное личико, немного осунувшееся, но все же довольно миловидное и привлекательное, заострившийся носик, побледневшие маленькие губы, залегшие под светлыми зелеными глазами тени – знак усталости, тревоги и печали, – и медово-золотые волосы, пышной шапкой лежащие на голове, стекающие по плечам сверкающей рекой.

«Может, мне удастся достучаться до сердца Господина Дракона? – с тоской думала Хлоя, покуда прислужницы вытирали ее насухо и одевали в ночную рубашку. – Разжалобить его и упросить отпустить меня?..»

Ночь прошла тревожно. Хлоя ворочалась в своей постели, видя какие-то сумбурные, гнетущие сны, и, изредка просыпаясь, слышала жалобные всхлипывания молоденькой графини, нудные, как капание воды в пещере.

Поутру ее разбудили, бесцеремонно встряхнув за плечо, и она уселась, потирая испуганные глаза.

В комнате, где с вечера расположили всех вновь прибывших, никого уже не было; постели остальных девушек были пусты и холодны.

Над нею, скрестив руки на животе, возвышался чернокожий раб, разодетый в яркие экзотические просторные одежды из расписных шелков. Лицо его – черное, лоснящееся, – было как-то неестественно спокойно и взгляд пустой, ничего не выражающий, словно чернокожий был не жив или мыслями витал где-то далеко, может, в ином мире. Он не пытался заговорить с Хлоей или просто издать какой-либо звук, и Хлоя с содроганием поняла, что раб-то, скорее всего, один из тех, кого Дракон пленил в одном из своих военных походов. Пленил – и отрезал язык…

«Евнух! – сообразила Хлоя, когда тот жестами пояснил ей, что теперь он ее личный слуга. – О них еще говорят – живые странники меж мирами. В этом мире у них не будет ничего, кроме служения господину, и они покорно ждут перерождения в иной жизни в надежде на лучшую долю…»

Меж тем евнух, не откладывая дел в долгий ящик, принялся спешно, но ловко и аккуратно готовить свою новоявленную госпожу к выходу. Хлоя и оглянуться не успела, как раб совершенно бесцеремонно, словно в руках его была не живая женщина, а безмолвная кукла, стащил с нее ночную рубашку – Хлоя взвизгнула и стыдливо прикрыла наготу руками, ибо никто до сего дня не видел ее обнаженной кроме ее мамушки-кормилицы и мужа, – и надел прозрачное невесомое платье, балахон с прорезью для головы и рук, и перетянул ее талию тонким пояском.

Огромными черными ручищами аккуратно причесал ее пышные волосы, поправляя их так бережно и умело, словно всю жизнь только этим и занимался. Опустившись на колени, обул Хлою в сандалии с тонкими ремешками, словно она была малым ребенком и сама бы не справилась.

Только после всего этого, придирчиво оглядев обмирающую от страха и стыда девушку, он знаком пригласил ее следовать за ним.

Послушно семеня за широко шагающим безмолвным чернокожим, Хлоя то и дело пыталась хоть как-то прикрыть тело, соблазнительно просвечивающее сквозь слишком тонкую ткань, но ей это не удавалось. Сгорая от стыда, она скрестила руки на груди и шажки делала маленькие-маленькие, наивно полагая, что так ее нагота будет менее заметна.

Куда ее вел раб? В таком виде – только к Господину, который, судя по всему, не желал откладывать знакомства со своими подарками. Хлоя обмирала от стыда, снова и снова пыталась придумать, как будет себя вести и что скажет Дракону, чтобы тот услышал ее…

«Нужно придать себе уверенный вид, – думала Хлоя, расправляя плечи и поднимая гордо голову, пытаясь спрятать свой ужас, – и говорить уважительно, но твердо…»

Комната, куда привел ее чернокожий раб, была совсем маленькой, но зато с огромной кроватью под роскошным атласным балдахинам. Она была застелена дорогими, красивыми шелками, пышно взбитые подушки казались на их фоне ослепительно, кипенно-белыми. Сгорая от стыда, Хлоя неловко топталась на пороге, не решаясь пройти дальше, прекрасно понимая, зачем она здесь и что сейчас должно произойти.