Наложница огня и льда (СИ)

— Ем. И много. — Я запустила пальцы в золотисто-каштановые волосы, растрепывая их, разделяя на вьющиеся пряди.

— И куда все уходит?

— Не знаю.

— Удивлен, что ты до сих пор в постели. Обычно в это время ты уже одета. — Нордан скатился с меня, сел рядом. Нахмурился, всмотрелся обеспокоенно. — И в запахе что-то не так. Ты хорошо себя чувствуешь? Ничего не болит?

— Нет. Я… Мне надо кое-что сказать тебе и… Дрэйку.

— Что-то произошло за время нашего отсутствия?

— Да. То есть нет. То есть это произошло раньше, но узнала я только… недавно. — Я тоже села, расправила складки на подоле сорочки, избегая прямого взгляда. — Если не трудно, вы не могли бы подождать меня в гостиной? Я переоденусь и спущусь. Пожалуйста, — добавила тише. — Это… важно и срочно.

— Хорошо. — Мужчина встал. — Скажу Дрэйку, чтобы задержался. Стюи еще багаж не выгрузил, а Дрэйк уже рвется в императорский дворец. Жизнь ему без работы не мила.

Или не желает мешать нам. Дрэйку не надо чувствовать мои эмоции, чтобы понимать, где я, с кем и что именно мы делаем.

Нордан вышел, а я вопреки обыкновению переоделась в штаны и тунику, распустила и причесала волосы. Спустилась на первый этаж, ощущая остро не только запах тумана и мха, но и сандала, лета, понимая, что не смогу сейчас обнять, поцеловать Дрэйка так же, как Нордана.

Я без стука вошла в гостиную. Нордан стоял возле книжного шкафа, Дрэйк рядом с креслом, но оба сразу обернулись ко мне. Огненный всполох в глазах Дрэйка, и противовесом улыбка вежливая, сдержанная.

— Здравствуй, Айшель, — поздоровался он.

Я кивнула, закрыла плотно дверь.

— Присядьте, пожалуйста, — попросила я и направилась к шкафчику со стеклянными дверцами. Достала два бокала, выбрала бутылку с виски. Названия напитков на глянцевых этикетках ни о чем мне не говорили, я взяла ту, которую уже вроде бы видела у Нордана.

Поставила бокалы на кофейный столик, разлила виски, чувствуя на себе взгляды удивленные, непонимающие.

— Что-то случилось, Айшель? — уточнил Дрэйк.

Я молча указала на диван перед столиком. Переглянувшись, мужчины все же сели послушно, продолжая пытливо, настороженно следить за мной. Я пододвинула каждому по бокалу, выпрямилась, теребя манжету желтой туники.

— Я… — начала и осеклась, разом растеряв все заготовленные заранее слова, фразы. — Я… — Не сдержавшись, я заметалась по гостиной, складывая судорожно речь. — В ваше отсутствие кое-что случилось, чего я совсем не ожидала… Никто не ожидал, но Лиссет подтвердила, и мы были у целительницы, и она тоже подтвердила… и Дамалла тоже…

— Ты ходила к целительнице? — переспросил Нордан требовательно. — Зачем?

— Ты здорова? — добавил Дрэйк.

Видит Серебряная, я никогда не предполагала, что мне придется признаваться в собственной беременности перед двумя мужчинами, ни один из которых не приходится мне ни мужем, ни близким родственником, ни врачом. Как вообще рассказывают о таком?!

— Я? Да, целительница сказала, что со мной… с нами все в порядке, я здорова, и… Я понимаю, что вы мне, возможно, не поверите, потому что раньше ничего подобного не случалось… или, я подозреваю, скорее не все об этом знают…

— Шель, заканчивай мельтешить и говори прямо, что произошло, — перебил Нордан.

Я вернулась к столику, замерла напротив мужчин. Сердце забилось вдруг чаще, громче, в горле пересохло.

— Я… Я… — я вздохнула глубоко, шагнула в пустоту, в неизвестность. — Я беременна.

Я слышала лишь стук своего сердца набатом. Мужчины молчали и, хотя я знаю их совсем мало времени, хотя они отличаются друг от друга характером, воспитанием и возрастом, мне кажется почему-то, что впервые за столь долгую жизнь выражение лиц их, взглядов совершенно одинаково. Отчетливое непонимание — так, как если бы я произнесла что-то на неизвестном им языке. Настороженное недоверие — ведь женщины не беременеют от членов братства. Изумление яркой вспышкой. Растерянность порывом ветра.

Я смотрю поочередного на каждого, вижу только эту причудливую маску, сменяющие друг друга эмоции, ищу и не нахожу. Чего? Радости, счастья? Они давным-давно отказались от мыслей о детях, если вообще задумывались о ребенке до вступления в братство. Никто из них не желает становиться отцом, никому не нужна такая ответственность, постоянный источник тревог, хлопот и новых проблем.

Нордан встал вдруг, и я отшатнулась от столика. Закусила губу, пытаясь сдержать неожиданно стиснувшие горло рыдания. Чего я ждала, о чем думала, на что надеялась?

Дрэйк перевел взгляд на бокал перед собой, но я заметила знакомое уже сосредоточенное выражение, когда мужчина начинал взвешивать, просчитывать, решать.

— Вы… — Я попятилась к выходу в коридор, всхлипнула, чувствуя, как побежали по щекам слезы. — Если… если вы решите избавиться от ребенка, то вместе с ним вам придется убить и меня! — выкрикнула и выскочила из гостиной, хлопнув дверью.