Наложница. Жизнь на цепи (СИ)

— Командующий Чэнь, нам следует возвращаться, — вмешался один из сопровождающих стражей, передавая кожаный поводок в руки Юншэна. — Повелителю не понравится, что мы так задержались в этом месте.

— Ты прав, — угрюмо сказал Юншэн, бросая полный ненависти взгляд на пленников. — Сперва посетим гарем, а после пойдем отчитываться перед Повелителем. Это задохлик высказал любопытную вещь, так что не стоит затягивать с визитом в цветник.

— Как прикажете, — синхронно произнесли стражники, пропуская командующего с пантерой вперед.

Сяомин лишь удивленно глазела на брата, что сказал полнейшую чушь. Отбросив тот факт, что он посчитал её похожей на неё саму, оставался один факт — мужчинам на территорию гарема вход запрещен. А этот болван, по-другому пантера не могла назвать Юншэна, решил вломиться в святая святых дворца. Гарем — личная территория правителя, войти туда означало подписать себе смертный приговор. Что же он творит-то? Сердце Сяомин испуганно трепыхалось в груди, не находя себе места. Самоубийца. Безумный самоубийца, родившийся одной с ней крови.

От тюремного комплекса до гарема довольно большое расстояние, однако они прошли его меньше чем за пол ши (равен двум часам). Сяомин едва поспевала за широкими шагами брата, что буквально летел в сторону своей смерти. Самое удивительное, сопровождающие их стражники не высказывали недовольства или сопротивления. Будто они не на плаху идут, а на обычную прогулку. Сумасшедшие мужчины. Пантера изредка оборачивалась на стражников, однако их лица выражали высшую степень смирения и спокойствия. Поразительное, просто невозможное спокойствие для довольно молодых парней.

Немного не дойдя до гаремной части дворца, Сяомин впервые попыталась остановить Юншэна. Она на ходу замерла, садясь на мохнатую попу, и уставилась немигающим взглядом на недовольного брата. Он попытался просто посильнее дернуть поводок, однако кошка не сдвинулась с места. Широко зевнув, она упрямо придавила передней лапой кожаный ремень, придавливая его к земле. Раздраженный Юншэн с силой выдернул повод и попытался рывком подтащить упрямую пантеру к себе.

Перетягивание несчастного ремня привлекало всё больше зрителей. Слуги, спешащие по своим делам, отбрасывали всё и принимались глазеть в сторону противостояния человека и зверя. Послышались сдержанные шепотки, грозящие перерасти в полноценный гомон. Сяомин упорно отказывалась идти дальше, скалясь и дергая поводок на свою сторону. Юншэн же прикладывая силы, старательно тянул её в сторону гарема. Это могло продолжаться долго и с нулевым результатом, однако один из сопровождения подал голос:

— Командующий Чэнь, может она это… боится? — робко спросил парень, сжимая клинок в ножнах.

— Чего ей боятся? — мрачно спросил Юншэн, злобно смотря на упрямого зверя перед собой.

— Женщин? — тихо предположил второй стражник, чем вызвал глухой смешок со стороны слуг.

— Она ведь спокойно шла прежде, только тут начала создавать трудности, — боязливо пробормотал первый, не решаясь посмотреть на пантеру.

— Бред. — Коротко бросил Юншэн, однако Сяомин внезапно коротко рыкнула и ткнула лапой в говорливого сопровождающего. Брови мужчины подлетели к небу, и он неуверенно спросил: — Ты не хочешь идти в гарем?

— Ф-р-р! (Именно!), — раздраженно фыркнула Сяомин, вновь скалясь и гневно смотря на брата.

— У нас задание, мы не можем потерять время забавляясь с твоим страхом, — спокойно произнес Юншэн, вытаскивая из-за ворота формы небольшую серебряную табличку. — У нас допуск в любую часть дворца, даже в гарем.

— Ш-ш-ш?! (И ты молчал?!), — гневно зашипела Сяомин, вскакивая на лапы. Взъерошив шерсть, она медленно наступала на мужчину, который начал отступать назад. Продолжая негодовать, пантера разозлено рычала: — Р-р-р-р-р! (Я переживала, думала наш род обречен угаснуть по вине идиота-наследника!).

— Командующий Чэнь, она что, бешеная? — испуганно спросили стражники, пятясь от пантеры в стороны. Слуги, наблюдавшие весь спектакль с перетягиванием поводка, бросились в рассыпную, резко вспомнив о своей работе.

— Не знаю, — пробормотал Юншэн, с легким испугом смотря на Сяомин.

— Р-р-р! (Идиот!), — медленно успокаиваясь, закончила Сяомин. Она гневно прошла мимо брата, намерено задевая его боком и хвостом.

Переглядываясь между собой сопровождение нехотя пошло вслед за кошкой, которая теперь шла самой первой. Уверенно шагая вдоль дворцовых стен, Сяомин продолжала кипеть от злости. Она вся дрожала от гнева, который усиливался при взгляде на невозмутимого Юншэна. Словно и не было у неё вспышки ярости, а он не пятился испуганно в безопасную сторону. Когда этот мальчик вырос и приобрел маску идеального спокойствия? Когда его жизнь превратилась в маскарад, театр одного актера? Сяомин не знала, даже не хотела задумываться, что ему пришлось пережить ради этого.