Наложницы. Тайная жизнь восточного гарема

Если кто-то не догадывался заслужить признательность «первой леди», ее дворецкий находил всевозможные способы «призвать их к порядку». «Все это совершалось без ведома губернатора, – писала Мелек-Ханум. – И вскоре я увидала себя обладательницей четырехсот тысяч франков, заключавшихся частью в денежных суммах, частью в драгоценных каменьях и различных золотых украшениях».

Протекции были обычной практикой и при дворце. Сама Мелек-Ханум выхлопотала у султана прощение и видную должность для своего супруга Кипризли-Паши, находившегося в опале.

Та же Мелек-Ханум проявила чудеса смекалки, когда, уже изгнанная мужем, направлялась в Стамбул. По пути через провинции, в которых назрел мятеж против самоуправства ее бывшего мужа, она рисковала жизнью. Но представившись женой нового губернатора, была принята с большим почетом, осыпана подарками и отправилась дальше, пообещав наивным бедуинам надежную протекцию.

Как правило, султан редко снисходил до того, чтобы самолично рассматривать кандидатуры на второстепенные посты. Этим занимались его вельможи, вернее – их жены, которых, в свою очередь, просили матери, жены или сестры кандидатов на «теплые» места. И тут, разумеется, не обходилось без соответствующих подарков, приношений и других знаков признательности.

Шпионаж, или Особые подарки его величества

Д. Дорис приоткрыл некоторые тайны султанского гарема: «Кадина не может никогда, ни под каким предлогом, покидать султанский сераль – в отличие от одалиски, простой икбал, у которой нет детей. Последняя может быть подарена Султаном фавориту или какому-нибудь крупному вельможе: в этом случае она, естественно, занимает первое место в гареме своего нового господина.

Часто Падишах делает такого рода подарок для того лишь, чтобы избавиться от женщины, к которой его каприз уже прошел или присутствие которой во Дворце покажется ему бесполезным. Иногда за этим щедрым жестом кроется тайный расчет, и на подаренную таким образом женщину возлагается миссия, роковая для того, чьей женой она становится. Так, алим Сайфеддин-эфенди, более других внушавший опасения Султану, получил от него в подарок изумительной красоты рабыню, которая оказалась слишком прекрасна: он так любил ее и так был любим ею, что от этой любви умер…

Еще чаще этим женщинам, рассылаемым в гаремы к подозреваемым лицам, приходится заниматься таким низким делом, как шпионаж. Турецкие мужья гораздо откровеннее со своими женами, чем это обычно представляют. Они часто посвящают жен в свои планы, делятся своими проблемами, иногда даже советуются с ними, и это доверие отчасти служит для них вознаграждением за то жалкое положение, которое они обречены занимать в обществе: этим легко пользуется Абдул-Хамид. Если случается, что женщина привязывается к своему новому господину и не выполняет свою предательскую миссию, она теряет право когда-нибудь вернуться в султанский гарем. Чтобы иметь возможность вернуться в этот «Сад Наслаждений», она должна прежде всего оказывать некоторые услуги. На жаргоне сераля это называется «получить паспорт». Во время армянских событий женщины-шпионки сыграли важную роль. Именно благодаря им власти выяснили, кто из турок выказывал симпатии к армянам, злоумышляя против Султана.

Одалиска. Художник Йозеф Седлачек

В обычное время они занимаются этим в стенах самого Дворца, наряду с евнухами, которые, прячась за шторами, постоянно подслушивают из-за перегородок все разговоры. Иногда Абдул-Хамид лично узнает то, что ему важно знать. Так, однажды, увидев юную рабыню, которая стирала платки своей госпожи-кадины, он приказал, чтобы ее доставили к нему и удовлетворил с нею свою внезапную прихоть. И так как, говоря словами поэта, удовольствие всегда располагает к беседе, он пообещал ей титул принцессы при условии, что она будет сообщать ему о том, что думают дамы из ее гарема, и какого они мнения о нем. Поощренная таким образом, новая фаворитка не замедлила удовлетворить любопытство Повелителя и сообщила ему, что кадина, ее госпожа, находит его слишком старым и неспособным к любви. Получив горький урок, Абдул-Хамид поставил юную рабыню над ее впавшей в немилость госпожой, сказав: «Так я поступлю со всеми, у кого на сердце не то же, что на языке».

В восточных преданиях приводятся и другие истории, когда к преступавшим все пределы царям подсылали специально обученных наложниц. Те их сначала покоряли своей красотой, а затем предавали ужасной смерти, венчавшей изощренный план мести.

Пытки и казни

Вызвать подозрение, а еще страшнее – гнев господина было для наложницы или даже жены равносильно подписанию смертного приговора.

«Кто знает, сколько крови и слез утекло уже за непроницаемыми двойными стенами, и сколько безвинных душ было принесено в жертву безмерной подозрительности Абдул-Хамида? – писал Д. Дорис. – Все знают, что при малейшем подозрении в адрес своих жен он выходит из себя и наносит удар не задумываясь.