НАЛУС: Мир в пузыре. Том I: Иллюзия реальности

– Сегодня все сложилось именно так, что я выступил именно с этой темой, – доктор тяжело выдохнул. – Несмотря не на что, я до последнего ждал своих коллег, у них могла быть резервная копия. Хотя, я сейчас уже в этом не уверен. Возможно сканированные страницы заметок и чертежи, схемы и графики. В итоге они так и не пришли. Думаю, это было только к лучшему. Ох уж эти завистливые взгляды с первых рядов. Больше шума было от них, когда я объявил о смене темы. Что до моих коллег – подставили, так подставили. Эх, – вновь вздыхая.

– А почему?

– Алкаши поганые! Больше с ними работать не буду. Безответственные, эгоистичные лаборанты! Хочешь все сделать сам, полагайся только на себя.

– И такие люди бывают. А вдруг что-то случилось?

Владислав достал телефон и показал экран телефона с текстовым СМС-сообщением7 „Док, прости. Мы забухали“.

– А… – выдохнула профессор.

– Сегодня все звезды сошлись! Материалы улетели от меня не ведомым рейсом, помощники спились. Непредвиденная ситуация. Форс-мажор. Думаю, Гибитц, нет, я даже уверен – он остался доволен моим выступлением. Да и официальная тема была скучна, по крайне мере для меня. Что ж, ладно, – на выдохе. – Так или иначе, разговор сегодня пойдет иначе. Только бы он состоялся…

Владислав подошел к двери буфета и остановился, Анна стала рядом.

– Ты знаешь, самое интересное то, что это они совсем не помнят, – сказал он. – Они не помнят, что у них были такие сны. Никогда! Вообще, вообще не помнят этих снов. Да и вытянуть из них информацию о том, что им снилось, крайне сложно. Возможно, но это получается тяжело. Глубоко погрузить в транс не получается – присутствует какой-то барьер. Ты с таким не сталкивалась?

– Ну, я до такого не дошла еще. Крайне сложно найти нужное сновидение, выхватить его, а после – проникнуть. Удается зафиксировать только начало сна, а потом студенты просыпаются. Выходят из гипноза самостоятельно. Ну, возможно это и есть некий барьер, как ты сказал. Не могу удержать их в этом состоянии достаточно долго.

– Вот-вот. К тому же, не всегда удается находить тех, кто изображен на рисунках, чаще – это игра вслепую, – Владислав стал у дверей.

– Что до рисунков, это отличная идея. Я все же попробую.

– И она того стоит, Анна! – распахивая двери буфета.

Сразу стало немного некомфортно, толпы профессоров и докторов заняли огромные столы и несколько близ стоящих столиков. Переговариваясь и стуча столовыми приборами, они создавали живую атмосферу банкетного зала, хотя он был невелик. Герои смотрели по сторонам в поисках руководителя. Голоса на разных языках наслаивались друг на друга, и звуковой атмосферой чем-то стали напоминать Владиславу туристическую достопримечательность. Он внезапно вспомнил свой сон – собор Нотр-Дам де Пари, голубей вблизи сооружения и несчастного однорукого, а после оглушающий выстрел.

– Я не вижу его здесь, – сказала Анна.

Лесневский пришел в себя.

– Странный сон и такой детальный, – подумал он, бросая взгляд из стороны в сторону. – Ладно, это всего лишь сон. Где Альфред? – размышляя дальше.

Черевко продолжала вертеть головой, то поднимая, то опуская ее.

– Профессор Гибитц, Альфред! – обращаясь к толпе, крикнул доктор. – Ты где, черт тебя возьми! Мне, между прочим… – обернулся Лесневский к Черевко, – …еще на самолет, – он бросил взгляд на часы. – О! Через полтора часа! Хорошо, что аэропорт не далеко. Да еще такси нужно вызвать. Проклятье! – тяжело вздохнул. – Черт подери, профессор Гибитц, – Владислав вглядывался в толпу, а потом обернулся к коллеге. – Боюсь, что из-за плотного графика, моего графика, не получиться сегодня что-то обсудить. Командировочный мне выдан только до сегодняшнего дня, и если сегодня я не улечу, то следующий рейс будет только завтра. И он будет не прямой, придется тогда лететь с пересадками, а это не вариант. Не в деньгах дело конечно, а в плотном графике. Студентам давать слабины нельзя, лекции очень важны, конец сессии и экзамены в середине июля. Ладно! – мужчина перевел дух. – АЛЬФРЕД! АЛЬФРЕД!

У дальней стенки Владислав увидел профессора Гибитца, говорившего с профессором Мораном. Лесневский тут же направился к ним. По мере приближения он все отчетливее слышал их разговор на английском языке.

– …недопустимо. Как ты мог? Я предупреждал! – говорил профессор Гибитц.

– Альфред, – выдохнул Моран.

– Хватит, – Гибитц закрыл глаза.

– Альфред, я…

– Иди! – перебил его. – Просто иди, – отводя руку в сторону, Альфред закрыл глаза.

Моран отошел к толпе ученых и исчез.

– Альфред, – на русском, обратился Владислав и тут же спотыкнулся. – Дружище, нужно поговорить.

– Я слушаю! – улыбнулся Гибитц.

– Моран, – произнес Владислав, его интонация отдала растерянностью.

– Он ушел, а у тебя что?

– Альфред, у меня мало времени, давай просто пройдем в тихое помещение. А это профессор Анна Черевко. Профессор Анна Черевко, это профессор Альфред Гибитц.

– Очень приятно! – произнесли они одновременно.

– Хорошо. Веди, – сказал Альфред с усмешкой на лице.

– Но, ты же тут главный.

– Ну, хорошо, – на выдохе. – Пошли, пошли, – развернулся глава симпозиума в сторону выхода.

Глава 4