Нам больше нельзя

К воротам подъехало две машины и из второй вышли двое мужчин в костюмах и направились ко мне. Пока ворота открывались, я проскочил мимо секьюрити, подбежал к первому автомобилю и стал стучать в окно. Стёкла были покрыты глухой тонировкой, и в отражении я видел только своё отражение и силуэты двух бегущих за мной бугаёв.

– Алёна, поговори со мной. Прошу выйди, – прокричал я.

Мои руки скрутили и меня оттащили от машины, я попытался выпутаться, но силы были не равны. Один из охранников ударил мне в живот, и я согнулся, но продолжил кричать.

– Алёна, поговори со мной, – и неожиданно дверь открылась, но это была не Алёна, а её мама. Произошла промашка…

– Отпустите его, – приказала она и подошла ко мне, заставляя почувствовать себя неловко. – Что тебе здесь нужно? – гордо спросила Маргарита Вадимовна, смотря на меня с презрением.

Будь что будет, посмотрим кто на самом деле заслуживает презрения. Я взглянул на неё исподлобья.

– Мне нужно увидеть вашу дочь.

– Зачем, чтобы снова причинить боль?

– Я очень люблю её. Пожалуйста, дайте мне с ней поговорить. Я не могу без неё жить, – без стеснения признался я.

– Раньше надо было думать. Мда, – она усмехнулась. – Яблоко от яблоньки… Уезжай и больше не появляйся на Алёнином пути, – она развернулась и пошла к машине.

– Яблонька значит? Да вы просто боитесь, что она узнает правду, – выпалил я. – Так ведь? Вам только на руку, чтобы мы не были вместе и тогда Алёна не узнает кто её настоящий отец.

Маргарита Вадимовна остановилась и обернулась.

– Что за бред ты говоришь? Её отец – Кирилл и только он.

Она строго обратилась к охранникам, не отходившим от меня и жёстко проговорила:

– Всё в порядке, садитесь в машину.

Мы дождались, когда мужчины закроют двери, чтобы продолжить наш разговор без лишних ушей. И как только они это сделали, я сказал:

– Может, он и воспитал Алёну, но Виктор её настоящий отец. И как долго вы собираетесь скрывать это от своей дочери и от него? Ведь именно из-за всех этих тайн, мы сейчас не вместе. Я не осуждаю вас, вы имели полное право так сделать, ведь отец поступил ужасно, но он всю жизнь винит себя в том, что вы потеряли ребёнка.

– Мне всё равно. Пусть думает что хочет. Он сам виноват в том, что не знает о том, что его дочь жива, – её интонация сменилась. Маргарита Вадимовна до сих пор не простила его за то, что он совершил. На её глазах заблестели слёзы, и она тихо проговорила: – Если бы он пришёл ко мне в больницу, он бы знал о том, что я не потеряла ребёнка. Но он продолжил жить так, будто меня никогда не было в его жизни, зачем такой отец моей девочке?

– А как бы он до вас добрался, если ему переломали ноги и после избиения он столько времени пролежал в больнице. Как человек, которому угрозами запретили с вами встречаться, мог к вам прийти?

– Выгораживаешь его? – горько ухмыльнулась она. – Ничего такого не было. Он сам принял решение оставить меня.

– Вашей наивности можно только позавидовать, но инвалидность отца говорит о другом.

– Инвалидность…, – она искренне удивилась. – Ты знаешь, кто его избил?

– Насколько мне известно, ваш отец и брат, – ответил я. Она широко раскрыла глаза и сжала губы, не зная, что на это ответить. – Если вы хотите и дальше скрывать правду от Алёны, я не стану ничего ей говорить, это будет на вашей совести, только не препятствуйте нашим отношениям, дайте нам быть вместе. Мои родители так же, как и вы против нашей связи, это и стало причиной, почему нам пришлось расстаться, но я не могу без неё. Я очень её люблю и знаю, что она тоже любит. Не лишайте нас из-за своих старых обид счастья. Умоляю, дайте нам возможность увидеться.

Маргарита Вадимовна молча отправилась к автомобилю, села в него и закрыла дверь. До этой женщины невозможно достучаться, все слова прошли мимо неё…

Но тут окно опустилось, и она проговорила:

– Пречистенская набережная, дом 20 квартира 15. Про Виктора ничего не говори, я сама ей расскажу.

Слава богу!

Машина тронулась и поехала на закрытую территорию, а я залез в машину и набрал в навигаторе нужный адрес. Сегодня мы наконец-то увидимся с Алёной.

Глава 34 Алёна

Покатавшись по городу, я выехала на трассу. Хотелось умчаться далеко-далеко, оставляя позади проблемы и мысли о своём сне. Но это не помогало. Гонки не избавили меня от чувства сожаления о содеянном. Раньше, только в единении с моим железным конем мне удавалась почувствовать свободу, но на этот раз он меня подвёл. От моих ног будто тянулись цепи с ядрами, которые утягивали меня назад, в тот день, когда я взяла на душу грех.

Съехав с развязки, я повернула в чужой двор и припарковалась. Мне страшно захотелось покурить, но обыскав карманы, я поняла, что забыла сигареты дома. Ну и хрен с ними. Увидев пустующую детскую площадку, я подошла к ней. Пройдя по мягкому разноцветному покрытию, я села на цепочные качели и стала качаться, прямо как в детстве.