Нам можно

Эластичные стенки обхватили ствол плотно, но не так туго, как хотелось бы. Я замер, ловя миг наслаждения, ту самую не растянутость, которая пройдет, когда отверстие подстроится под член. Затем резко вышел и, обхватив крепкие бедра, начал медленно натягивать задницу Трикси на себя, дюйм за дюймом. Я сдерживал желание вбиваться, вторгаться с силой – это приближает оргазм, но притупляет остроту ощущений. Медленное наслаждение всегда приятней быстрой разрядки.

– Старайся лучше, – сказал, когда член полностью вошел, а мошонка стукнулась о промежность. Надавил на затылок, чтобы Трикси принялась ублажать подружку по полной. Когда Сами протяжно застонала, кусая губы, я сам вошел в кураж, наращивая темп. Одной рукой вцепился в порозовевшие ягодицы, другой терзал клитор Трикси – ей тоже должно быть хорошо.

Все слилось в моменте, полностью пропало в вакханалии похоти и порока: запахи секса и разгоряченных тел, частое дыхание и рваные стоны, влажные шлепки и горячая смазка на моих пальцах. Мольбы не останавливаться, сладкое чувство приближающегося оргазма, блестящие от соков складочки – человеческое отключилось полностью, остался только животный инстинкт спариваться. Член окаменел, готовый взорваться, вбивался на полную, не встречая сопротивления. Я кончил как в бреду, всем мощным торсом навалившись на хрупкую Трикси. Тело подрагивало еще минуту, пот скатывался по шее и груди, девочки свалились в кучу из ног, сисек и писек. Еще десять секунд и стало тошно, пришло опустошение. Я извалялся в грязи, получил удовольствие, теперь нужно смыть с себя это чувство омерзения. И к самому себе тоже. В первую очередь к самому себе.

Из душа я вышел одетым полностью. Не собирался больше задерживаться здесь. Я снял люкс в Монтерей-Плаза на всю ночь и оставил депозит в тысячу долларов. Шампанское, устрицы на подушке изо льда и с лаймовыми дольками рядом, немного травки – подружки-лесбиянки будут отрываться всю ночь, а утром закажут шикарный завтрак и встретят теплое апрельское утро на террасе с видом на залив. Это моя плата за услуги: жрачка, выпивка, марихуана, деньги – это слишком отдает проституцией. Хотя по факту…

– Пока Картер! Мы тебя любим! – хором воскликнули девушки. Я только кивнул и вышел. Любят они – ага, как же.

– Доброй ночи, мистер Трэвер, – швейцар вежливо распахнул двери, выпуская в ночь.

В апреле в это время прохладно, но для меня так даже лучше. Прохлада освежила, омыла и обновила. Мозг заработал – компьютер перезагрузился, стирая лишнее. Вирусы мои. Никогда не любил смаковать, перебирать в памяти свои оргии. Во времена студенчества они были пьяными, и на утро я в принципе помнил немного. Сейчас мне двадцать пять, и я серьезный мужчина и бизнесмен, сын респектабельных и уважаемых родителей – напиваться до умопомрачения не по чину, да и не тянет больше. Секс – это другое. Природа берет свое, а почему втроем (когда я трахался один на один с женщиной – по пальцам пересчитать можно) – потому что легко. Потому что есть бабки и природные данные завалить хоть десяток телочек, а чтобы не роптали – приплатить. Бабы любят вкладываться в себя – шмотки, спа, цацки. Они быстро понимают, что я не тот билет, который пригреет и в сытую жизнь возьмет, а вот денег подкинуть на апгрейд могу и, возможно, на них клюнет тот самый прЫнц. Всего-то отсосать нужно и с такой же искательницей богатого мужика-дурака потискаться – ничего сложного.

Мотор моего «Ягуара» утробно заурчал, как большой черный хищник, вливаясь в темную ленту дороги, подсвеченную унылыми фонарями. Я выехал на шоссе и разогнал тачку до ста восьмидесяти, пользуясь пустой дорогой. Опасно входил в повороты и плевал на камеры видео-фиксаторов. Не так давно я сказал лучшему другу, что повзрослел и не живу на адреналиновой дозе, гоняя на байке без правил и ограничений. Соврал. Нет, адреналиновый дурман выветрился из головы года два назад, но чувство беспробудной тоски и внутреннего одиночества порой подкатывали горькой слюной. Хотелось или блевать, или сдохнуть. Иногда я был ненастоящим человеком. Фальшивкой. Причем созданной мной лично. Веселый шутник и балагур, обаятельный повеса, как любя пеняла бабушка. Именно поэтому в свое время я постоянно напивался, якшался с девками сомнительных моральных качеств (чем, собственно, грешу и сейчас), не подпускал к себе людей – конкретно так, чтобы под кожу и в душу. Кроме отца и Эрика, лучшего друга. Только они знали меня глубже. Даже с братом мы не были по-настоящему близки. Прочая родня – по верхам.

Домой практически прилетел, в гараж заехал с наскока – как только поднялась дверь. Я жил один, в южной части города, на Канери-Роу. На берегу Макаби-Бич: рядом магазин шоколада и скульптурная галерея, скалистый берег с узкой пляжной линией и длинной волной, как раз для серфинга.