Нам не дано предугадать

Зинка знала твоего деда, Лена, это она матери рассказала, что он в лагерях был. Мать на работу Зинкину дочь лаборанткой пристроила, вот на нее и грешу. Мать брошку одну из Зинаидиных вещей очень любила, все время носила. Маринка тогда у отца в кабинете кричала, что брошка ворованная и что она в суд подаст. Началось бы разбирательство – мало бы Зинке с мужем не показалось, вот тут таблетки и пригодились. На Маринкиных поминках в институте старому Якову, как он увидел эту злосчастную брошку у матери, плохо стало, а Сергей, дружок его, в мать плюнул. Как сейчас помню, Сергей обнял Якова, и они вместе ушли.

17

Георгий с Леной сели в машину и всю дорогу до ее дома не сказали друг другу ни одного слова. Лена всеми силами старалась держать лицо и не заплакать. Уже выйдя из машины, Лена обернулась к Георгию и попросила подняться вместе с ней, помочь рассказать все отцу и деду.

Георгий удивился, но Якову Михайловичу хватило одного взгляда, чтобы понять, что Лене плохо. Он сразу обнял дочь, и она расплакалась.

– Сейчас, сейчас я заварю тебе чай с ромашкой, – сразу засуетился Михаил Игоревич.

– Дочка, тебя обидела Кузьмичева? Чувствовал я, что все так кончится, не хотел тебя отпускать к ней, Алексей Иванович, директор, очень просил.

– Яша, как ты мог отпустить Леночку к Кузьмичевой? Лена, что она тебе сделала?

– Миша, что она могла мне сделать? Ничего, – Лена попыталась успокоить деда.

– Что же ты тогда плачешь? Она тебе что-то рассказала про бабушку? Ты что, узнала, что бабушку убили? Я всю жизнь это подозревал, – Михаил Игоревич сел на стул, на глазах у него выступили слезы.

– Из-за барахла, из-за барахла убили, – сквозь слезы проговорила Лена.

Георгий посмотрел на Полянских. Вид у них был совершенно несчастный. Он решил взять инициативу в свои руки. Поставил перед всеми чашки, согрел воду, налил чай.

– Давайте пить чай. То, что Марину Яковлевну убили, – это пока только версия, доказательств нет. Екатерина Ивановна много чего рассказала, но это ее личные соображения и наблюдения.

Дальше Георгий пересказал старшим Полянским все то, что они с Леной узнали от Лидии Павловны, Сомова и Екатерины Ивановны. Добавил и то, что знал от своего деда. Полянские были потрясены.

– Ленка, ты все это знала и молчала? Будешь теперь картошку неделю чистить. Помогать тебе не буду. А по справедливости тебе надо по пятой точке надавать, – возмутился Михаил Игоревич.

– Дед, зря ворчишь. Ты или Яша как бы все это узнали? Подошли бы к Екатерине с пистолетом, приставили к голове и спросили: «Это твоя мать убила Марину?» Кто вам что скажет? А я сначала кошечке или собачке помогу, затем чай сяду пить, а потом невзначай разговор в нужное русло направлю. Мы с Лизкой целую стратегию разработали.

– Так, Лизавета тоже в деле. Кто бы сомневался. Серега – не мы с дедом – узнает, задницу Лизке надерет, тебе тоже на орехи достанется, – Яков Михайлович улыбнулся.

Георгий обрадовался, кризис миновал. Милые ссорятся – только тешатся.

– Хорошо, что родители Марины всей этой гадости не узнали. Как бы они жили со всем этим? – тихо проговорил Михаил Игоревич.

– Папа, думаю, что дед все выяснил. Смирнов деду все обстоятельства смерти мамы рассказал. Дальше два и два сложить – дело нехитрое. Дед Смирнова просил тебе правду не говорить. Боялся за тебя, боялся, что ты тоже, как мама, погибнешь, а я сиротой останусь.

Михаил Игоревич прослезился:

– А я, дурак, думал, что Яков Михайлович меня недолюбливает.

– Миша, неужели прадед никогда ничего про войну не рассказывал? Про сокровища эти несчастные, – Лена задала вопрос, который вертелся на языке и у Георгия.

– Думаю, опять же нас берег, ни слова лишнего не сказал. Правда, помню, ночами все писал чего-то. Я после его смерти бумаги в коробку собрал и на антресоли убрал. Надо их достать и посмотреть, нет ли там чего. Еще с Любой надо поговорить. Может, ей ее отец, Сергей Валентинович, что-то рассказывал.

– Баба Люба с бабой Надей завтра на месяц в санаторий уезжают. Собак Лизка с Митькой к себе берут. Придется месяц ждать, когда вернутся. А антресоли я завтра же разберу, так что буду занята, картошку почистить не смогу. Уж, Миша, извини.

– Лена, завтра твоя мама с братом из Америки прилетают. Наталья просила, чтобы мы их с тобой в Шереметьеве встретили. Потом они в гостиницу поедут. Я хочу, чтобы ты поехала. Не по-людски это – с матерью не увидеться. – Яков Михайлович явно не хотел встречаться глазами с Леной.

Георгий не стал ждать, что ответит Лена, и откланялся.

18

Необходимость даже короткой встречи с матерью в Шереметьеве была для Лены кошмаром. Она была довольна, что в аэропорт вместе с ней и отцом поехал и дед. Предвидел, змей, что форс-мажор может случиться, и решил поработать демпфером, не иначе. Яков Михайлович свою бывшую не узнал, а Лена даже и не пыталась, в сторону смотрела. Наталья сама их углядела и подошла. Стильная дамочка. Лобызаться Лена с ней не стала, просто кивнула. Яков тоже воздержался от тактильных контактов. Зато Михаил Игоревич расцеловался с Наташенькой по всем правилам, троекратно.