Нам не нужна твоя фамилия

Пока Демид разговаривал с оператором, София пыталась сдержать подкатывающий приступ панической атаки. На ее вызов отозвался пассажирский лифт с маленькой кабиной, а не просторный грузовой. Темнота, теснота и повышенное нервное напряжение, и вот ей уже трудно дышать.

— Они сказали, что отрубилось электричество на весь район из-за какой-то аварии, снесена опора, обрыв проводов. Обещали к нам кого-нибудь прислать, чтоб вскрыть лифт и вытащить нас, если будет что-то экстренное — звонить. Не густо, но все же…

Пауза. И с тревогой в голосе:

— Эй. Все в порядке?

Тусклый свет экрана осветил ее фигуру. Софи зажмурила глаза, прижала руки к груди и часто шумно дышала.

— Та-а-ак… Не паникуй. Все в порядке. Дыши медленней, а то вырубишься от гипервентиляции. Это всего лишь клаустрофобия. Не знал, что ты ею страдаешь…

— И я не знала, — хрипота от пересохшего горла смешивалась с взвинченными высокими нотами истеричности.

— Знаю, что я последний кого ты бы хотела слышать… Но придется, если хочешь остановить свое состояние. Постарайся сделать глубокий медленный вздох. Ладно? Давай вместе со мной.

Мысли путались и скакали как саранча внутри черепной коробки. Головокружение усиливалось с каждой секундой, и она ухватилась за то, что удерживало ее в реальности — за помощь ненавистного ей человека, но на тот момент это было не так важно. На тот момент было страшно и плохо, и нужно было с этим справиться…

— Вдо-о-ох… А теперь медленно вы-ы-ыдох. И еще раз. Вдо-о-ох. Вы-ы-ыдох. Вот так… Дышим. Вдо-о-х. Вы-ы-ыдох. Расслабь лицо. Не жмурься. Просто пусть будут закрыты глаза…

Она вздрогнула, когда он коснулся ее рук и разжал пальцы, аккуратно забрал сумку и пакеты, поставил их на пол рядом. Его горячая ладонь, свободная от поддерживающего тусклое освещение смартфона, мягко массировала холодные напряженные пальцы.

— Ты видела этот лифт сотни раз. Вспомни его, когда тут светло. Он тебе знаком, он не враждебен… И, как мне показалось, достаточно уютен. Не расписан и зеркало цело.

По смене интонации Софи поняла, что он улыбается, но не со злобным сарказмом, а с доброй иронией.

— Во-о-от, уже лучше. А теперь расслабь во-о-от тут, а то морщинка появится.

Он провел по складке, залегшей между нахмуренных бровей. По лбу и вниз… Чуть грубоватая подушечка скользнула по переносице и игриво коснулась кончика носа.

— Может я не компания мечты, чтоб застрять в лифте, но, согласись, это лучше, чем быть тут сейчас одной.

Он мягко поддел ее подбородок… Это прикосновение окончательно ее привело в чувство и подействовало лучше хлесткой пощечины.

— Ладно-ладно.

Софи встряхнула головой и убрала его руку.

— Меня отпустило. Может благодаря тебе… Но! Возможно, из-за тебя меня и накрыло. Не надо за мной ходить. Это как преследование в каком-то фильме про маньяков. Ты и твой отец… Мне пора беспокоиться и обратиться в полицию?

— Слушай. Нам, правда, надо поговорить. И о моем отце, и обо мне, и о тебе, и том мальчике, с которым ты была в кафе… О прошлом и настоящем. Нам определенно есть о чем поговорить. Пока не решить этих проблем — в будущем они будут наступать нам то на пятки, то на горло.

— Но я не хочу ни знать вас с отцом, ни разговаривать с вами, ни чтоб вы мелькали в будущем моем и моего сына. Он не имеет к вашей чокнутой семейке отношения, слава всем богам. Вы уже достаточно надо мной поиздевались. Достаточно.

— Ты думаешь, только тебе было тяжело и больно? Я поступил как скотина, но ты знаешь не все… Это точно. И может ты меня не простишь, но перестанешь ненавидеть. Раз уж мы здесь вдвоем…может не будешь упрямиться? Поговори со мной… Выслушай…

Ее агрессивный взгляд жег его тонущее в полумраке лицо. Но его губы расплывались в такой знакомой теплой, ласковой улыбке, приправленной щепоткой грусти, парой капель боли… Что сердце сжалось. Память коварна. Когда ты помнишь чувства, ты будто испытываешь их снова, вопреки всякому разумному смыслу, бесконтрольно. Они будто въевшиеся в кожу чернила тату, ставший частью тела имплант.

Софи чувствовала, что пытается плыть против течения, но ее сносит… Оно сильнее. И они молила, чтоб только ее не затянуло в эти воды, не скрыло с головой, не унесло это течение, чтоб потом неизбежно выбросить на берег. Вымотанную. Опустошенную. Одинокую.

— Я не могу никуда от тебя деться, пока не придут мои принцы и не спасут меня из этой неправильной башни. Поэтому, дракоша, у тебя есть возможность сказать, что ты там так хотел, но потом ты скроешься и оставишь меня в покое. У тебя всего один шанс. Поэтому давай кратко и по делу. И не пытайся мне снова морочить голову.

Демид тяжело вздохнул, собираясь с мыслями. Повисла небольшая пауза. Он будто не знает с чего начать. Трет лицо ладонью. Бормочет какие-то ругательства. Снова вздыхает.

— Ладно. Только… Не перебивай меня, договорились?

Глава 20

Их топтания на маленьком пяточке оставили мокрые следы от растаявшего с обуви снега. Демид, не обращая на них внимания сел на пол, устроив локти на колени, а голову откинув к стене.