Нам не понять друг друга сразу. Дилогия

За кротчайшее мгновение, пока мой взгляд скрестился с его, в душе словно промчались часы, взорвалась целая бомба из эмоций и ощущений. Лихорадочные метания, самые невероятные противоречия и заверения самой себя — все промелькнуло одним мигом. Но внешне я будто оцепенела. И, кажется, это не было ни повелением сокрытой глубоко во мне чуждой силы, ни результатом множества сдерживающих методик жрицы. Причиной внезапного ступора оказался… банальный страх.

Вот сейчас все прояснится! Какой же возможный результат пугает меня больше?

— Прошу прощения, — взяв себя в руки я чинно, как и положено жрице богини, отозвалась на вопрос. — Вовсе я не кричала, просто тут так много пространства, что стены отражают и усиливают каждое слово. И поэтому мне здесь… неуютно. Вот и звала, узнать, когда же можно… покинуть это место?

Едва соображала, что говорю. Произносила первые пришедшие на ум слова только бы не оказаться рядом с Леакрэ в окружении многозначительной тишины. И потребность сбежать куда глаза глядят проявилась во всей красе.

Когда уже я повзрослею?! И научусь сохранять самоконтроль? Управлять эмоциями? Не напоказ, как учат на Альдис, а на самом деле, вот как у неймарцев? Сейчас самообладания отчаянно не хватало — так жутко было смотреть на его невозмутимое лицо, не позволяющее прочесть и намека на истинные мысли, после такой неожиданной близости.

Словно дурман, в самом деле? И как до этого дошло? Что он должно быть думает на мой счет, сколько раз я уверяла Леакрэ, что он мне не нравится! И вот… выдала.

Имел ли он возможность догадаться о буре в моей душе или нет, но оставив мое бредовое заявление без внимания, капитан пожал плечами и скрылся за дверью. Не проронив ни слова!

Ну что за тип!

Соскочив с кровати, на бегу ощупывая себя, чтобы выяснить степень приличности внешнего вида, я рванула следом. Мужское спокойствие неожиданно активировало потребность в действии. Меня переполняло возмущение… Почему я должна умирать в душе от ужаса и подозрения что он начал мне нравиться вопреки всему, когда Леакрэ… так безразличен. Так неизменно безразличен. Снова безразличен!

Бесит меня этот мужчина! Ненавидела ли я его настолько сильно как в этот самый миг хоть когда-то прежде?..

— Не смей уходить от обсуждения!

— Сколько можно твердить об одном? — донесся откуда-то из глубины апартаментов размеренный ответ. — Ты будешь жить здесь, другого места для тебя на «Эндорре» нет. Перестань сроить иллюзии на этот счет и планировать подселиться к кому-то еще. И я не собираюсь твердить тебе это двести раз.

Ааа… О чем мы вообще говорим?! Что за ерунда, почему мы снова спорим об этом нелепом сожительстве. И оба молчим о прошлой ночи. Может ли быть, что это все же жутко странный сон на фоне не проходящего напряжения?

— А я не собираюсь смиряться с этим произволом! И…

Впав в настоящую ярость, злясь на себя за то, что продолжаю из-за этого красноглазого куска камня расстраиваться и ощущать душевную боль, я разогналась. И быстро влетела на кухню, в буквальном смысле врезавшись в Тьер-Тенга.

— И… пора завтракать.

Ловко придержав за локти, он заставил меня плюхнуться на сидение ближайшего стула.

— Но?..

— Да, тебе не показалось. Но рассуждать тут не о чем. Ты, понятно, заявишь: Алади заставила. Я в свою очередь могу сообщить, что почувствовал нарастающее недовольство богини, ее намерение «ужесточить» кару за твое сопротивление. И решил временно усмирить ее намерения, сделав вид, что мы действуем сообразно ее планам.

— Д-действуем?..

Вилка выпала из рук — невозмутимым разъяснением Леакрэ совершенно сбил меня с толку. Как же сухие слова и вполне логичные немного отстраненные аргументы не вязались с чуткостью мужчины из моих воспоминаний.

— А что у тебя есть желание вызвать гнев патронессы? Вот уж не советую.

Жуть какая-то, мы друг друга вообще не понимаем. Даже когда разговариваем, ощущение, что говорим о разном и не друг с другом. Порыв гнева, и на себя в том числе, утих под действием этого «ледяного» душа из впечатлений неймарца. Одно дело условиться об «обнимашках», ради возможности говорить. Но я не предполагала, что Леакрэ пойдет на куда большие уступки желаниям богини!

Кажется, из колеи случившееся выбило только меня.

— Но… — пришлось прокашляться. — Как…

— Ты уснула прямо в бане, — вновь невозмутимо перебил он мой вопрос. — От жара и утомления, должно быть. Я перенес тебя в спальню.

Хм… Не чувствуя вкуса пищи, я жевала, только ради того, чтобы не сидеть ошеломленным истуканом. Мне только что спокойно объяснили, что в произошедшем имеется исключительно деловой подтекст?

— Мне тебя поблагодарить?

В этом вопросе под иллюзией сдержанности прорвались горечь и ехидство: «благодарить» Леакрэ я предлагала за все те воистину «немыслимые» усилия, на которые он шел ради «спасения» меня от гнева Алади.

— Не стоит. Кстати, Колючку я уже тоже покормил.