Нам не узнать друг друга сразу

— Мы решили, что наибольшую пользу ты принесешь собственным примером, уже самим фактом своего существования, — серьезно глядя на меня, пояснила неймарка. — Поэтому будешь назначена в качестве уполномоченного представителя конфедерации. Полномочия будут самые широкие, тебе позволят принимать решения по широкому кругу вопросов, хотя кое-что ты должна будешь согласовывать с мужем или Советом Верховных. Но во многих организационных начинаниях мы готовы положиться на твое видение и следовать твоему подходу. Опять же ты более доступно сможешь донести масштаб грядущих перемен до своих соплеменников. Ты сможешь задействовать все ресурсы и возможности конфедерации. И не бойся: с тобой будет огромная команда наших специалистов. Опять же, повторяю, спешить не будем.

Понятно, значит, мессией буду я! А еще переживала, справлюсь ли с ответственностью в роли жены первородного! Уфф… Кто ищет себе проблем, всегда их найдет. Решила сдвинуть с места камень преткновения — вот сама его и толкай. Это основной лейтмотив действий конфедерации. В этом свете слова Торнага о взятой на себя пожизненной ответственности воспринимались в ином ключе. Да уж, навеки рядом. У Гайяра — ответственность за благополучие его расы, у меня — за перспективное развитие моей. А может, ну их, детей совместных? Будем гуманистами и избавим возможных потомков от подобной участи — чувствую, спасибо они за нее не скажут.

— А что с Измененными? — Судьба друзей, хотя бы ее ближайший двухлетний период, волновала.

— Контактировать будешь, — успокоила Ланаира. — Без этого никак, ведь впереди огромная работа по организации их совместного полета с землянами. Они, кстати, твою кандидатуру полностью одобрили.

Вот так, озадачив меня заведомо неспокойным будущим, свекровь распрощалась, отправившись к себе. А мы еще минут десять сидели молча, обдумывая каждый свое.

— Оль… — Какой-то Гайяр напряженный. — Иди, ложись спать, а то так никогда не выспишься. А мы с Оболтусом тут все приберем.

— Просто надо вызвать роботов-уборщиков. — Естественно, я удивилась его намерениям.

— Нет, мне подумать надо. А мытье посуды очень располагает.

Ого, что там за думы такие у него?

Впрочем, сама мысль мне понравилась. Спать реально хотелось. А пойди мы сейчас в спальню вдвоем, не видать мне сна.

Или, того хуже, взялись бы по итогам беседы с мамой отношения выяснять. Хотя последнее не помешало бы. Но — спать, спать, спать…

В спальне быстро разделась, приняла душ и забралась в постель. Я уже было задремала, однако какая-то подспудная тревога не давала расслабиться и забыться во сне. Выдвинув визуальное табло, переключила его на реальное изображение окружающей Вселенной. Выключив освещение, сосредоточилась взглядом на бесконечной россыпи звезд, чувствуя, что начинаю медленно уплывать к ним.

Разбудил меня Гайяр. Хотя и не намеренно. Просто я даже во сне ощутила тепло любимого мужчины рядом и попыталась придвинуться. Он обнял и прижал к себе, вздохнув:

— Оленька, как же страшно тебя потерять!

Я, в совершенной уверенности, что сплю, прошептала:

— Не потеряешь, не бойся.

— Это ты так говоришь, пока не знаешь, какой я. — Такая горечь в голосе.

— А какой ты? — Мой все такой же сонный шепот.

— Я — чужой… — Не поняла совершенно, но во сне не страшно.

— Мм, — протянула в ответ.

— Да, внутри меня живет некто, о ком ты не имеешь представления, тот, кто в любой момент может вырваться наружу и с равнодушной жестокостью причинить тебе боль.

— Серый волк? — Это же сон? Значит, сказка. — Съест меня?

— Оля… — Отчаянный стон.

— Ты оборотень, да? И ждешь полнолуния? — бормочу я смешливо. Во сне такие глупости нас посещают!

— Я не оборотень, я — Тьер-Танг. У меня нет иной ипостаси, но есть другая сущность.

— Это как? — Какая-то незнакомая сказка.

— Это так — существует энергетическая копия меня, мой безразлично-холодный бестелесный клон.

— Мм, — разочарованно тяну я, — бестелесный… Не нравится.

— Оля, даже без тела он опасен. Очень. Это — выражение моего сознания, его воплощенная форма. Он может сделать с тобой что угодно, внушить тебе ощущение пылающего вокруг огня — и ты будешь гореть, испытывая адские муки; утопить — и ты, захлебываясь, умрешь от удушья; может просто породить ощущение невыносимой боли. Или заставит тебя сделать что угодно, навредить себе.

— А я ему не нравлюсь?

— Ему никто не нравится, ему все безразлично, он просто оживающая мощь моего сознания.

— Покажи! — Во сне мы все бесстрашные.

— Нет. — Тело мужа содрогнулось. — Вдруг не успею отреагировать? На свободе он достаточно автономен, хотя и связан со мной. Я за тебя боюсь…

И столько отчаяния в последней фразе, что я просыпаюсь, сознавая, что это не сон, все это действительность. Двуединый! Медленно разворачиваюсь, стремясь быть к нему лицом, но темнота спальни не позволяет что-то рассмотреть. Тогда поднимаю руку и касаюсь его. Гайяр напряжен, черты лица обострились, выдавая волнение.

— Покажи! Ты же говорил, он мне не опасен?

— Думаю, да — тебя же выбрало мое сознание. Значит, и он.