Нам не узнать друг друга сразу

Он, недоуменно пожав плечами, отметил мой выбор в электронной анкете, бросив на меня быстрый взгляд, в котором явно читалось, что срок моей жизни скорректирован им до первого боя. А я фаталистически не испытывала и малейшего ощущения страха. Я сделала выбор еще тогда, когда услышала ультиматум Гайяра. Выбор в пользу своей собственной судьбы. И если он был верен, то и в этой русской рулетке жизнь подбросит мне холостой патрон. Ну а если нет… Терять мне нечего. А внутренний голос непривычно молчал.

К тому же если меня отследят до армии, то о нападающих подумают в последнюю очередь. Я и сама знала о специфике их службы немного, но решила, что буду плыть по течению.

– Приняты! – вернул меня из размышлений в действительность все тот же безразличный голос. – Личные вещи сдать. Проходите на сбор и расформировку.

И он тут же закрыл анкету, кивнув мне на нужную дверь. Обо мне айкар уже не помнил.

Гайяр

Отказа дейраны я не ожидал. Возмущения, нежелания, даже истерики – возможно, но не категоричного отказа. А раз не ожидал, значит, что-то в ней не понял, хотя ряд попыток разобраться в землянке при случае и предпринимал. Необходимо ее понять – поставил перед собой конкретную цель. Невозможно влюбить в себя, привязать кого-то, не разобравшись в его характере и мотивах действий.

Упреки Олги меня сразили, – как же я обидел ее с этим неверным произношением имени! А уж действия гирденции в поддержку хозяйки просто изумили. Я всего за несколько минут до момента, когда дейрана заметила «перелом», прекрасно видел, что с этим отростком все было нормально. Растение намеренно «подарило» землянке предлог для открытой конфронтации со мной. Или – внезапно молнией сверкнула мысль – это был шанс для меня все же удержать ее? Утверждать что-либо с уверенностью о намерениях этого необычайно сметливого питомца я бы тоже не стал. Как они подходят друг другу! Определенно, и его изучить не повредит. Иначе вся гармония моего семейного союза окажется под большим вопросом…

Захлопнув за дейраной дверь, выкрикнул системе приказ – распахнуть перед ней двери с нашего этажа, и рванул изучать злосчастный засекреченный личный файл. Оля! Ольга! Оленька! Захотелось стукнуться лбом о стену. Такая обида для нее и проблема для меня, созданная мною же. Но ничего, двое суток – и я все сделаю, чтобы постепенно раскрыться перед ней, доказать, что все ее впечатления обо мне очень поверхностны.

После проделки гирденции так и не понял, было ли это проверкой для меня или реальной попыткой питомца расстроить мои планы, но одно осознал сразу же: позволить им оставить все как есть, без моего последнего слова, не могу. Иначе дальше будет сложнее. Да и сознавая, что буквально разрываюсь от эмоций и невыносимого желания быть рядом, чувствовать ее, лишиться первого обмена не мог. Поэтому поддался чувствам, уступил эмоциям и поцеловал ее, замкнув нашу взаимосвязь, нашу импульсную настройку только друг на друге, позволив мне физически ощущать ее даже в отдалении.

Разобравшись с ее именем, прошел в душ и долго стоял под струями воды, снова и снова вспоминая ощущения от нашего поцелуя, вкус ее губ. Странно – это не был мой первый поцелуй, но я понял, что не помню прошлых. Ощущение ее губ поразило меня восторгом узнавания чего-то необычайно родного, мягкого, долгожданного… Я еле сдерживался. Оля вызывала в душе такую бурю противоречий, она даже воспринималась иначе, в сравнении с тем, как виделась, словно все это видимое было ненастоящим. Внутри меня вспыхнул огонь предвкушения. Всего двое суток перетерпеть, и она будет рядом! Я даже на придирки и скандалы поначалу согласен, лишь бы рядом, лишь бы уже избавиться от этой нестерпимой тяги…

Охваченный резким порывом, заметался по своей жилой зоне, пытаясь увидеть окружающее ее глазами. Пусть она и была здесь только в первой, доступной большинству посетителей комнате, но оба посещения вряд ли оставили в ее душе приятные впечатления. А значит, тут ей не будет хорошо. А если ее что-то будет тяготить при проживании со мной, тяжелее будет мне. Осознавать, что ей плохо рядом, было бы для меня трагедией. Но была решительная уверенность: стоит ей узнать меня настоящего, и все наладится.

Сейчас здраво и отстраненно рассуждать я не мог, все заслоняли пробудившиеся эмоции и желание добиться дейраны. Поэтому возникшее где-то на заднем плане моего сознания тоскливое ощущение беды я отринул. Хотя предупредить родных об изменении семейного статуса я обязан. Тем более что со стороны матери было немало разговоров о возможности рассмотреть вариант с договорным союзом, и она даже подходящую неймарку в одном из достойных родов подыскала. Кажется, и с девушкой обсудить успела. Вот только я все никак не мог окончательно решиться, тянул с ответом. А сейчас… Сейчас, испытав на себе всю головокружительную силу счастливого безумия обретения истинной пары, уже не смог бы довольствоваться жалкой, холодной и бесчувственной альтернативой.