Нам нельзя (СИ)

Я бережно закрываю крышку ноутбука и облегчённо вздыхаю. Публичной порки я не вынесу. Не хватало, чтобы отец увидел эту интимную фотографию, где я с Воронцовым... С его другом. Меня на фото почти не видно — только раздвинутые коленки, которыми я прижимаю Глеба, но этого достаточно, чтобы пофантазировать на тему того, что было вне этого кадра. Мы занимались любовью. Это было естественно и правильно, но от мысли, что в эту часть моей жизни заглянули родители, становится до ужаса стыдно.

Отец проходит в мою комнату прямо в обуви. Взгляд бесноватый, движения нервные. Он с грохотом захлопывает дверь, оставляет на ламинате мокрые следы от растаявшего снега и отмахивается от маминых претензий на тему чистоты. Смешно, что даже в такой момент родители нашли повод для ссоры. А потом отец прищуривается, заметив на моей щеке отпечаток пощёчины.

— Ты что… ты её ударила? — спрашивает он у мамы. Старается говорить тихо, но я отлично слышу каждое его слово.

Она ничего не отвечает.

— Это было лишним, Марин.

— Извини.

Я усмехаюсь про себя. Она не просит у меня прощения, но извиняется перед отцом. Злость медленным потоком расползается по венам, заставляя меня крепко стиснуть зубы и приготовиться в любой подходящий момент сорваться с места и бежать отсюда куда глаза глядят.

— Как?.. — спрашивает меня папа. — Как и когда ты с ним познакомилась?

Я молчу и кусаю губы. Начинается самая неприятная часть разговора.

— Он угрожал тебе? Заставлял?

— Боже, нет! — я закрываю ладонями лицо и недоуменно качаю головой. — Всё не так было! Совсем не так!

— А как? Расскажи мне, Ника, если он…

— Да не он, пап! Не он! А я! — почти кричу в ответ. — Я была инициатором наших отношений, потому что влюбилась в него. Глеб постоянно останавливал меня, тормозил, но я была настойчивой.

Я внимательно слежу за реакцией родителей и вижу, как бледнеет мать, потуже затягивая пояс халата, как недовольно стискивает челюсти отец, не зная, что ответить на мои слова.

Я соблазнила мужчину. Я предлагала ему себя. Я выросла, да. Выросла так быстро, что, похоже, вы не успели заметить.

— Как давно?

— Я больше не отвечу ни на один твой вопрос, пап, — я сбавляю громкость. — Прости. Я уже взрослая и имею право встречаться с тем, с кем захочу.

— Взрослая она… — насмешливо произносит отец. — Ноги раздвигать перед мужиками — так ты взрослая, а учиться… с этим сложнее, правда?

Мои щёки вновь пылают, а под кожей закипает кровь, и сейчас единственное, чего мне хочется — сбежать от всех этих вопросов, непонимания и давления.

Я открываю шкаф, достаю оттуда сухие вещи и направляюсь в ванную комнату. Мама следует за мной и выкрикивает, что в таком состоянии она никуда меня не отпустит. Ага, я даже спрашивать не буду!

Умыв лицо ледяной водой, я начинаю торопливо собираться. За дверью ссорятся родители, обсуждая моё поведение. Им непонятно, в какой момент они меня упустили. Мысли в голове хаотично мечутся, руки дрожат и не слушаются, и у меня с трудом получается нормально одеться.

понимает меня как никто другой, несмотря на сумбурное повествование.

— Где ты сейчас? — он задаёт один-единственный вопрос, когда я заканчиваю.

— К Янке иду.

— Вызови такси и езжай ко мне. Я попрошу Свету привезти ключи.

— Не надо, Глеб. У Яны никого нет дома… Всё нормально.

— Ника, мне вызвать такси вместо тебя?

— Не надо. Я сама смогу, — шмыгаю носом.

— Не волнуйся, я поговорю с твоими родителями лично.

— Правда? И что ты им скажешь?

— Что у нас с тобой всё серьёзно, — отвечает невозмутимо Воронцов. — Я вернусь и заберу тебя к себе. В Москву.

Я начинаю громко смеяться, вытирая рукавом слёзы. Так можно было? Скинуть все проблемы на мужчину? Сердце при этом делает радостный кувырок. У нас всё серьёзно. Глеб меня к себе заберёт. Боже…

Прохожие странно косятся на меня, словно я сумасшедшая, но мне настолько плевать, что строгому мужчине в очках я и вовсе показываю язык. Он резко отшатывается от меня, а я начинаю смеяться ещё безумнее.

Сестра Глеба ждёт меня у подъезда. Она взволнованно всматривается в моё лицо, протягивает ключи и интересуется, всё ли у меня в порядке. Разрешения подняться не спрашивает — просто молча следует за мной, а я не перечу.

В квартире у Воронцова идеально чисто. Становится стыдно, что я уезжала в спешке и не всё успела прибрать. Наверное, Света нанимала клининговую компанию или самостоятельно приводила жильё в порядок.

Она заваривает чай и не задаёт лишних вопросов. Отвлекает своей болтовней, рассказывает про выступление Алиски и смешные случаи из жизни. Света очень сильно старается держать нейтралитет, но в её взгляде всё чаще прослеживается недоумение. Она не понимает, что её брат нашёл во мне и почему связался с такой проблемной девушкой.

Глава 41

Глеб

— Вызывали, Александр Степанович?

— Проходи, Глеб. Вызывал.

Мельников достает из сейфа бутылку коньяка и два пузатых бокала. Усмехается и кивком указывает на свободное место.

— Поболтаем в неформальной обстановке.