Нам нельзя (СИ)

Вышла на улицу и встала под козырёк. С младенцем на руках, наверно, выглядела смешно. Протяни руку, подадут.

— О, кис!

У меня сердце в пятки улетело. Что за привычка такая, подкрадываться незаметно?! И как он вообще это делает?

Трэш стоял рядом с крыльцом, держал руки в карманах потёртых джинсов. Зимой и летом в своей чёрной толстовке, которую наверняка стирали в прошлом году. Растрёпанные, тёмные волосы спадали на улыбчивое лицо. Был ясный осенний день, и солнце лучами играло в его сапфирных глазах.

— Тебе идёт, — щуря по-плутовски, один глаз усмехнулся Трэш.

— Что? — тихо спросила я.

Вроде джинсы, водолазка, курточка — мой обычный набор.

— Младенец на руках, — он чересчур, улыбчивый.

— Всё сказал? Иди, гуляй, — хмыкнула и отвернулась в другую сторону, покачивая на руках сестру.

— Кис, слушай, ты ж у нас рубишь в анатомии, — он приблизился. Навис за спиной. — Помоги мне, я тут запутался.

В голове сразу восстала вся учебная программа по анатомии. В чём он там не может разобраться, когда он вообще нефига не знает?

— Ну? — надоело ждать вопроса, сама повернулась к Савинову.

— Ты мне расскажешь, откуда дети берутся?

— Ребро срослось? — нагло спросила я.

Он внимательно смотрел на меня. Оценивающе.

— Срослось.

— Ещё раз подойдёшь, два сломаю.

Это я такая смелая, потому что отчим из магазина вышел. В каждой руке по три пакета. Он мужик здоровый. Но то, что он сделал, мне не понравилось. Он специально задел Трэша. Парень отшатнулся. Возмутился, но промолчал.

Я пошла за своей семьёй. Села на заднее сидение. Обычно бы спросила, что мне вкусненького купили, но не смогла с родоками разговаривать.

Зачем Егор так поступил?

Вслух вопрос задавать не пришлось. Мы только отъехали, как отчим заявил:

— Чтобы этого парня я с тобой больше не видел.

— Это мой одноклассник. Как ты можешь его со мной не видеть? — возмутилась я.

— Я здесь всю жизнь прожил. Его родной папаша был ментом.

— И? — я немного офигела. Думала, что у Трэша вся родня хроники.

— Козёл был, и Лидка его жена ещё та стерва. Сейчас замуж вышла за алкоголика. А этот щенок неадекватный. В прошлый новый год на нашем комбинате петарды взрывал. Пролез с дружками через охрану и чуть не сжёг к чертям всё предприятие.

«На их комбинате». У комбината есть хозяева и меняют рабочих, как перчатки. Так что я не поняла, почему они так радеют за чужое добро. Как псы сторожевые.

— Без работы бы остались, — словно прочитав мои мысли, сказал Егор.

А, в этом смысле. Ну, да Трэш идиот, я всегда знала.

— Плохо, когда такие личности в классе с хорошими девочками, — согласилась мама.

— Аня мне понравилась, — кивнул Егор. — Видно, не гулящая, приличная девчонка.

— Я сама выберу с кем дружить, — сквозь зубы процедила я.

— Пока живешь в моём доме…

— Егор. Я же просила не попрекать её!

— Так я съеду, — это моя любимая игра на нервах матери. — Мне скоро восемнадцать.

— Прекрати, — покраснела мама.

— Куда? — мерзко рассмеялся отчим. — Может к Савинову в его притон?

— Именно к нему!

— Не кричи, детей разбудишь, — просила мама.

— Ты мне не отец. И не надо указывать, с кем дружить.

— Будешь делать, как я сказал.

— Жене своей поуказывай! А меня поздно воспитывать!

— Катя!

— Вот тебя видно не пороли! — рычал мамин муж.

— Егор!

— Что-о? Ты мне угрожаешь физической расправой?

В один голос закричали младенцы, а мы резко заткнулись. На этом конфликт был исчерпан. Как всегда, я не буду с ними разговаривать неделю. Я б месяц с ними не разговаривала, сами пристают.

Дома я не помогла им ни с детьми, ни с продуктами. Сразу ушла на второй этаж. Я открыла свой ноутбук и вышла в интернет. Ещё раз посмотрела, какие экзамены сдавать. Прошлась по вопросам прошлого года. Я себя до ночи натаскивала по нужным предметам.

Я свалю отсюда навсегда! Я уйду от них. И Аньке посоветую то же самое.

Мама пришла через час, принесла мне ужин. Она посмотрела на мои конспекты, открытые страницы на экране монитора, и не стала заводить разговор.

Глава 5

В спортзале было шумно. Мы разделились на две команды, играли в волейбол. Всё взъерошенные и мокрые. Одна Анечка у нас спортивки на колготки надела, и в своём незабываемом свитере пришла.

На скамейке запасных сидела недееспособное, слабое звено нашего класса. Ложка опять делала селфи. Анечка в уродливых спортивках, которые Трэш обсмеял, сидела рядом. Там же поражённый, прокажённые и рукожопые, которых мы-лошади просто затопчем.

Сонька Лядина, как подпрыгнула на подаче, так вся мужская часть класса замерла в изумлении. Третий размер тяжестью своей взлетел вверх, а потом плавно опустился, подрагивая, как желе.

Пропустили подачу.

Мяч опять был у Соньки.

Я смотрела вперёд. Прямо через сетку пялился мне в глаза Савинов. Пристально смотрел. Влюблённый придурок.

— Тугарин Змей, что волосы не распустила?

Я молчала.

— Или распустила… в трусиках? Или у тебя там брито?

Чайкой гаркнула Лядина и залепила такую подачу, от которой подставившийся Ромка Шишков был прибит к полу. Мячик его, как молоток гвоздь, вогнал вниз. Потом отскочил вверх и был пойман опасным кадром.