Нам нельзя (СИ)

— Погоди, — растерялась Лядина. — Я сегодня подъехала к Тохе Свину, а он типа недовольный, что я в понедельник не пришла. Ничего мне не дал, послал к тебе. Говорит: «Катя добрая, у неё проси». Тугара! Я в лес не пойду!

— Пойдёшь, — загадочно улыбнулась я. — Я тебе такое покажу.

— Что там смотреть? — с отвращением наморщилась Сонька. Вступала в лес, как в потусторонний мир.

— Телефон готовь, — так же таинственно протянула я.

Мы шли по тропинке между могучих деревьев. Лядина немного расслабилась и решила получить удовольствие. Пофоткала пейзажи, сделала селфи.

— Сегодня Сифиличка хотела чморнуть нашу Белую Плесень. Прикинь, малолетки охамели.

— Нельзя Аньку отдавать, у неё мамаша тиран.

Блин, как там Анечка? Не спокойно сердце на её счёт.

— Не отдали. Куча как матернулась, так коридор опустел, — Лядина хитро покосилась на меня. — Трэш весь день поникший ходил, остался без кисы, и даже учиться начал.

Как я была довольна от этих слов! Улыбку не смогла сдержать! Наверно, речь приготовил, на мои сообщения ответить хотел. А я не пришла. Пусть помучается.

— Что о нём думаешь? — спросила я, пряча явную заинтересованность.

— Стараюсь не думать. Он вообще нормальный, но родня капец попалась. Папаша его ментом был. Погиб при исполнении служебных обязанностей. Грохнули его, когда террарюг обезвреживал. У мемориала доска есть с афганцами и соотечественниками погибшими. Он там отдельной строкой выделен.

— Вот это да! — ахнула я.

— Да, — кивнула Сонька. — Мать вдовой осталась, ей пытались помочь, а она такая… без мужика не смогла, вот и влипла. Поговаривают, тоже пить начала. А Трэш парень красивый.

Она опять кинула лукавый взгляд на меня.

— Очень, — согласилась я. — А ещё дикий, гордый и дурак.

— Ну, да, — пожала плечами Лядина.

Я напрягла слух. Слышался стук топора.

Это же заповедник!

Я побежала вперёд туда, где находилась биологическая станция.

Мы с Сонькой вывалились из кустов к той самой поваленной ели, за которой пряталась я с Анечкой. Дерево уже было наполовину без веток.

Раздетый по пояс, её корнал здоровый дровосек. Волосы темно-русые были собраны в хвостик на макушке, открыв взгляду интересное, симпатичное лицо с широкими бровями. Играли крепкие мышцы на руках и торсе. Пресс, как на картинке. И шикарная наколка ревущего медведя на плече. Между прочим, цветная и качественная.

В общем мужчина был слишком идеальный телом. Мы с Сонькой рассматривали его во все глаза.

— Здорово, Лядина, Тугарина, — усмехнулся Антон Иванович.

Вот недаром я подумала, что он не толстый. Он накаченный. И не Свин он, а Медведь.

Всё! Сонька поехала!

— Здрасте, Тоша Иванович, — офигевши прошептала она.

— Гуляете, к экзаменам готовитесь? — он ещё и улыбался, как фотомодель.

Наверно зря я Соньку сюда притащила. Ох, зря! Я тыкала её локтём. Она, совсем осоловевши, смотрела на учителя, который решил быстро одеться, потому что девушка рядом со мной ему не понравилась, точнее не понравился её взгляд.

— А чего вы здесь делаете? — простонала Лядина, присев на одно бедро. Рот её не закрывался, она облизывала губы.

— Егерь уехал, подменяю, — ответил Антон Иванович, и нахмурился.

Ага! Спохватился мачо! Уголовную ответственность ещё никто не отменял.

— Ну, раз пришли. Будете комбикорм таскать, — он на Соньку больше не смотрел. Вообще!

— Конечно, щаз, — фыркнула Лядина.

Тоша Иванович пошёл к домику, мы за ним. Точнее попрыгала следом Сонька, я догоняла.

Вниз от домика вела узкая тропинка, там, у реки болтался на лёгких волнах катер биолога.

Тоша вытащил деревянные кормушки, поставил прямо на тропу. Все его движения были пойманы вострым Сонькиным взглядом. Она не выдержала и приклеилась к нему, помогая таскать соль, сено и комбикорма.

А куда бы она делась? И наряд у неё как раз, зажигать на биологической станции, вокруг сосен.

Потом они били в большой медный колокол. Призывали животных.

Я наблюдала за ними, понимая какую ошибку совершила, притащив сюда Лядину.

Забыла обо всём, когда к домику вышли пятнистые олени. Живые! Настоящие! И лосиха с лосёнком!

Сонька хрюкала, как вепри, которые опасливо подходили к кормушкам. Потом вытащила свой телефон и…

Дура!

Вот же дура. Она встала впереди Тоши и нагнулась. Ноги не сгибала, фотографировала вот в такой адской позе.

Я быстро подошла к биологу, у которого на лице было написано, что он ужасно несчастен.

— Простите её Антон Иванович, — прошептала я и коленкой заехала Соньке под зад. — Нам пора.

— Тугара, охринела! — она, дрянь выпрямилась и кричала на меня, стоя впритык к нашему учителю, который уже перестал улыбаться и смотрел в синюю даль. Выглядел беззащитным. Жалко даже мужика стало, видать не знал, что такое преподавать в одиннадцатом классе.

Я вела бровями, знаками показывая, что пора сваливать. А когда отупевшая Соня решила сопротивляться, взяла её под руку и потащила за собой. Игривая девка прощалась с учителем, прощалась, прощалась… Пока я не швырнула её в кусты.

Сонька даже не заметила, что я её толкаю. Лицо её было глубоко влюблённым, она вдохновенная уже строила планы.

— Тугара, — выдохнула она у тонких рябин. — Он моя мечта!

— Лядина!