Нам нельзя

Родители мои расстарались, стол накрыли, приглашая деловую женщину к себе. Инга, так звали маму Артёма, была очень довольна моим видом.

А вот Артём не очень. Он меня запомнил, развязной, пьяной хабалкой, которая скидывала каблуками его очки и пыталась быстро на четвереньках свалить из его квартиры. А тут такое разочарование!

Не надо смотреть правде в глаза, нужно этой правдой кидаться в наглые физиономии. Артём-недоделанный. У него в развитие такое отставание, что сразу и не скажешь, что этому заморышу скоро тридцать.

– Здравствуйте, Артём, – тихо прошептала я. – Прошу простить меня за плохое поведение на Новогодней ёлке.

Жаль, что его родительница меня тогда не видела. Сейчас бы не притащилась.

Артём не скрывая разочарования, скривился, сморщился, как сушёный финик. И отвернулся от меня, пошёл к столу.

На столе скатерть новая, чашки фарфоровые и домашний пирог с малиной.

Прижимая к себе тёплого щеночка, я чутко прислушалась. В доме не было детей. Я обеспокоенно заглянула в комнату родителей. Там была идеальная чистота. Потом поспешила посмотреть в окно. Коляска стояла пустая, а во дворе расположился огромный чёрный внедорожник, у которого курили два здоровых охранника.

– А девочки где? – прошептала я.

– У нянечки, – ответила мама, наливая Инге чай.

Мама! Какая нахрен нянечка?! У нас никогда не было няньки. Ты отдала грудных младенцев неведомо кому? А чем их будут кормить? Что с ними будут делать? И это ради того, чтобы принять гостью! Ты не мать, ты… Продажная тварь! Света.

Я села за стол с собакой на руках. Заметила, как в отвращении вытянулось лицо Егора. Но он промолчал, потому что Инга достала серебряный портсигар и с улыбкой смотрела на меня. Уже представляла, как я вся белая и пушистая подаю ей сигареты и целую ручки.

– Мне понравился пруд, – Инга прикурила. В доме! Где маленькие дети растут! И никто ей слова не сказал. – Можно выкупить пять участков до дороги и поставить ворота, чтобы не ездили сюда.

Света расплылась, растаяла, испарилась и исчезла в моём сознании, как мать. Егор после таких слов натянул улыбка, делая вид, что не замечает, как Инга скидывает пепел в чашку с чаем.

У меня была слабость, я стащила со стола конфетку, но съесть смогла только половину, вторую часть отдала щенку, который сонливо тыкался мокрым носом в мои пальцы.

Артём не смотрел на меня. Сидел, кривился, чпокал языком подбирая слюни, которые стекали с зайчих зубов на нижнюю кривую губу. И куда ему женщину? Вот что оно будет со мной делать…

Я, выпучив глаза, посмотрела на Ингу. Так это что ж получается… она не для Артёма меня выуживает! Я для её мужа… как суррогатная мать…

Мазафака!

Думай, Катя, думай! Это надо сорвать, испортить и не возвращаться к вопросу с Артёмом никогда. Богатые люди со связями очень опасны. Мне ли не знать!

Разговор был недолгим. Инга сослалась на занятость. Попросила меня проводить её. И Света меня… с температурой выставила на улицу. Накинула на плечи свою белую дублёнку, в которую уже пять лет не влезала, но хранила, как что-то ценное.

Артём убежал в машину. Щенок в моих руках задрожал от холода, и я стала его прятать. Леденели мои голые ноги, першило и болело горло.

– Катенька, – сказала Инга. – Ты мне очень нравишься. Мы с твоим папой были одноклассниками, я помню, каким человеком он был. Настоящим человеком, Катя. Помогал друзьям всегда. И я рада, что ты на него похожа. Нам с мужем очень нужен настоящий наследник. Поэтому вопрос с твоим переездом уже не стоит. Я нашла тебе подходящую гимназию…

– Тётя, Инга, – перебила я её, что ей естественно не понравилось. – Ради памяти моего отца, я должна вас предупредить, что моя мамаша вас обманывает.

Инга нахмурилась, внимательно на меня посмотрела.

– Ей нужны деньги. Я залетела от своего одноклассника, – при этих словах я повернулась к ней боком, выпячивая живот, который якобы прятался под просторным, плюшевым халатиком. – И они хотят меня выгодно спихнуть, пока срок маленький. Представляете, даже на аборт денег жалко, а тут Артём… Простите их, они ушлые. И я вам не подхожу. Спросите у Артёма, что я вытворяла на новый год. Он вам расскажет правду. Это я разбила его ноутбук, сломала его очки и опрокинула ёлку. Прощайте.

Инга ничего не ответила. Развернулась, выкинув окурок в коляску, и размашистым шагом пошла к своей машине.

Я окурок быстро вытащила и затушила. Вернулась в дом, где мама убирала со стола и ругалась с отчимом.

– Я такое терпеть не буду, – рычал отчим. – К чёртовой матери эту корову жирную. Накурила!

– Егор! Это деньги!

– Какие к чёрту деньги, Света?!

– Не тебе с ней жить.

– А мне, – я зло смотрела на мать. – Я на день рождения в клуб поеду.

– В какой клуб? – возмутился Егор.

– С говорящим названием «Дали», – усмехнулась я и со щенком на руках пошла к себе.

– Доченька, я тебе на восемнадцатилетние решила эту дублёнку подарить.

– Спасибо, мам, – зло усмехнулась я. – У тебя там ещё трусы дырявые зелёные были, можно я их тоже возьму?

Следующий раз я проснулась от тихого смеха. Я слышала, что внизу плачут младенцы. Это успокоило.

Но смеялись рядом с моей кроватью.