Читаем Нам нужна иная школа (сборник обеих частей) полностью

[214] Хотя одержимость тем или иным эгрегором, сложившимся на основе вероучения той или иной разновидности идеалистического атеизма (об этом следующая сноска) может подаваться людям и осознаваться самим одержимым как выражение его истинной религиозности.

[215] В культуре человечества можно выявить два вида атеизма:

· Материалистический атеизм прямо говорит: «Бога нет». С его точки зрения - в лучшем случае - человек это - то, что выше было определено как «добрый демон».

· Идеалистический атеизм прямо заявляет: «Бог есть», но его вероучение по своему содержанию настолько лживо, что даже те субъекты, которые выше определены как «злые демоны» способны уверовать в то, что именно они и есть «добрые, религиозные, набожные люди».

[216] Т.е. не надо уподобляться Старухе из Сказки о Золотой Рыбке.

[217] Этика обязывает человека уважать право Бога осуществлять Промысел в предопределённом Богом виде и соответственно не требовать чего-то «сверхъестественного»: когда в этом есть польза - Бог совершит «чудо» по своей инициативе.

[218] Эта цитата прямо перекликается с известным эпизодом из романа М.А.Булгакова “Мастер и Маргарита”, за которым последовала трагическая гибель М.Берлиоза под колёсами трамвая, чем М.А.Булгаков намекнул читателю на несостоятельность богословских воззрений И.Канта и на нравственно-этический характер доказательств Богом своего бытия непосредственно каждому. Более обстоятельно в материалах КОБ об этом см. в работе “«Мастер и Маргарита»: гимн демонизму? либо Евангелие беззаветной веры”.

[219] Почему это именно так? - на сайте mera.com.ru см. в работе “Принципы кадровой политики: государства, «антигосударства», общественной инициативы»” либо приложение в постановочных материалах учебного курса “Достаточно общая теория управления”.

[220] О таких обидевшихся на Бога демонах и направленности их воздействия на других разумных субъектов А.С.Пушкин писал в 1823 г. так:

В те дни, когда мне были новы / Все впечатленья бытия - / И взоры дев, и шум дубровы, / И ночью пенье соловья, - / Когда возвышенные чувства, / Свобода, слава и любовь / И вдохновенные искусства / Так сильно волновали кровь, - / Часы надежд и наслаждений / Тоской внезапной осеня, / Тогда какой-то злобный гений / Стал тайно навещать меня. / Печальны были наши встречи: / Его улыбка, чудный взгляд, / Его язвительные речи / Вливали в душу хладный яд. / Неистощимой клеветою / Он Провиденье искушал; / Он звал прекрасное мечтою; / Он вдохновенье презирал; / Не верил он любви, свободе; / На жизнь насмешливо глядел - / И ничего во всей природе / Благословить он не хотел.

(Стихотворение “Демон”).

[221] При этом не стоит самообольщаться тем, кто употребляет алкоголь, курит якобы «в меру», якобы когда хочет (а когда не хочет - то не пьёт и не курит). Реально интенсивность систематического воздействия разного рода дурманов на их психику такова, что говорить о трезвости их духа не приходится (последствия новогоднего фужера шампанского при рассмотрении интеллектуальной деятельности на пределе возможностей человека компенсируются через 2 - 3 года, и то же самое касается воздействия однократного употребления пол-литра пива).

Тем самым индивид, допускающий в своём рационе разные дурманы и психотропные вещества в любом количестве, - уже сходит с того пути, на котором он может стать человеком и осуществлять Божий Промысел. Особенно это касается тех, кто уже уведомлён об этом, но продолжает настаивать на том, что волен жить так, как ему захочется. Более обстоятельно об этом см. в работе “Принципы кадровой политики”, бoльшая часть которой помещена также в качестве Приложения в постановочные материалы курса “Достаточно общая теория управления” факультета Прикладной математики - процессов управления Санкт-Петербургского государственного университета и факультета Безопасности ИВТОБ Санкт-Петербургского государственного политехнического университета.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Семь лепестков
Семь лепестков

В один из летних дней 1994 года в разных концах Москвы погибают две девушки. Они не знакомы друг с другом, но в истории смерти каждой фигурирует цифра «7». Разгадка их гибели кроется в прошлом — в далеких временах детских сказок, в которых сбываются все желания, Один за другим отлетают семь лепестков, открывая тайны детства и мечты юности. Но только в наркотическом галлюцинозе герои приходят к разгадке преступления.Автор этого романа — известный кинокритик, ветеран русского Интернета, культовый автор глянцевых журналов и комментатор Томаса Пинчона.Эта книга — первый роман его трилогии о девяностых годах, герметический детектив, словно написанный в соавторстве с Рексом Стаутом и Ирвином Уэлшем. Читатель найдет здесь убийство и дружбу, техно и диско, смерть, любовь, ЛСД и очень много травы.Вдохни поглубже.

Cергей Кузнецов , Сергей Юрьевич Кузнецов

Детективы / Проза / Контркультура / Современная русская и зарубежная проза / Прочие Детективы
Героинщики
Героинщики

У Рентона есть всё: симпатичный, молодой, с симпатичной девушкой и местом в университете. Но в 80-х дорога в жизнь оказалась ему недоступна. С приходом Тэтчер к власти, произошло уничтожение общины рабочего класса по всей Великобритании, вследствие чего возможность получить образование и ощущение всеобщего благосостояния ушли. Когда семья Марка оказывается в этом периоде перелома, его жизнь уходит из-под контроля и он всё чаще тусуется в мрачнейших областях Эдинбурга. Здесь он находит единственный выход из ситуации – героин. Но эта трясина засасывает не только его, но и его друзей. Спад Мерфи увольняется с работы, Томми Лоуренс медленно втягивается в жизнь полную мелкой преступности и насилия вместе с воришкой Мэтти Коннеллом и психически неуравновешенным Франко Бегби. Только на голову больной согласиться так жить: обманывать, суетиться весь свой жизненный путь.«Геронщики» это своеобразный альманах, описывающий путь героев от парнишек до настоящих мужчин. Пристрастие к героину, уничтожало их вместе с распадавшимся обществом. Это 80-е годы: время новых препаратов, нищеты, СПИДа, насилия, политической борьбы и ненависти. Но ведь за это мы и полюбили эти годы, эти десять лет изменившие Британию навсегда. Это приквел к всемирно известному роману «На Игле», волнующая и бьющая в вечном потоке энергии книга, полная черного и соленого юмора, что является основной фишкой Ирвина Уэлша. 

Ирвин Уэлш

Проза / Контркультура / Современная русская и зарубежная проза