Нам нужна… революция

Николая Лукьянчикова судьба хранила и от преждевременной смерти, и от кривой дорожки. Однажды прибежал поутру его двоюродный брат Иван, который был старше его, показал две гранаты и позвал на речку рыбу глушить. Бабушка Прасковья полола на огороде грядки, мама ушла на работу, так что никто помешать им не мог. Да бабушка заметила сорванцов и прикрикнула на Кольку — мол, вместо того, чтобы по улице днями шастать, лучше бы на огороде помог. И как не упрашивал он ее, бабушка его на речку так и не пустила. Словно чувствовала, что там беда подстерегает. А вот Ивана удержать не смогла. Потом они услышали глухой взрыв. Как оказалось, гранаты взорвались в руках у Ивана, от него фактически ничего не осталось.

Позже, будучи уже старшеклассником, у Николая появилась и своя компания. Кучковались они вокруг сорви-головы, участника всех драк и грозы Мерефы Виталия Шеховцова. Закривидорога Иван, Коновальчук Евгений, Кривошей Виктор, Калашник Владимир…

Летом не раз они добывали на колхозной бахче арбузы и дыни, а вечерами ходили в кино и на танцы. С ними были и девчонки — Михайлик Нина, Козовник Раиса, Кривошей Антонина, Шейко Александра. Все из родной Мерефянской средней школы № 1.

Изредка танцплощадку посещали и блатные. Они больше куражились, показывали свою власть и пьяную удаль. Ребята с ними не связывались, но однажды пришлось.

В тот вечер блатные появились на танцплощадке где-то уже к концу и бесцеремонно вклинились в толпу танцующих. Парней после войны было мало, и многие девушки танцевали друг с другом. Вот блатные их и разбивали. Отказаться было нельзя, потому терпели. И не только они, но и другие, которых эти ухари нарочно задевали, толкали, довольные нагло усмехались и всячески провоцировали на драку.

Николая ощутимо задели, когда он танцевал со знакомой и что-то ей рассказывал. И скорее автоматически, нежели с какой-то целью, бросил через плечо:

— Поосторожней.

— Смотри-ка, Бил, — сразу раздался веселый голос с простудной хрипотцой, — фраерок на авторитетных бочку катит.

В этот момент танец закончился, замолчал духовой оркестр, и все столпились вокруг блатных и Николая, оказавшихся в плотном кольце толпы. Лукьянчиков сразу заметил, как высокий парень с прыщавым лицом, лоб которого закрывала косая челка, не спуская с Николая безжалостных прищуренных глаз, быстро сунул руку в карман. «Нож»- догадался он и сразу понял, что рука у этого бандита не дрогнет, зарежет. И уже не раздумывая, едва тот шагнул к нему, ударом в челюсть вырубил его. Благо опыт был, боксом занимался больше года, ну а практиковался, когда ребята с Козивки громили пацанов с Оболони. Так что рука была набита. В этот момент Николай опасался лишь одного — как бы его друзья не полезли в драку, особенно Виталий Шеховцов не сорвался бы или горбун Куталя. Тогда бы дело точно закончилось кровью и трупами.

Однако ребята, видимо, сообразили сразу не лезть. Тем более, что блатные от длинного худого фраера такой резвости явно не ожидали. И пока Бил приходил в себя, медленно соображая, как он мог очутиться на земле, второй попытался «сделать ноги», чтобы крикнуть свою кодлу на подмогу. А этого допускать было нельзя. И только тот ринулся было в сторону, как получил удар по ногам и растянулся на земле рядом с уже почти оклемавшимся и побледневшим от ярости и злобы Билом.

— Ну все, падла, на лоскуты порежу, — прохрипел он, поднимаясь и выхватывая нож.

Николай понял, что ему не сдобровать, но бежать не собирался. Бесполезно, зато позору на весь город.

— А ну постой, Бил.

Лукьянчиков обернулся на голос и увидел спокойно пробиравшегося сквозь немую толпу Павло Буряковского, пользовавшегося у бандитов города авторитетом из-за известности своего брата — чемпиона Украины по боксу. Хотя и сам был неплохим боксером и лыжником.

— Слушай сюда, Бил, — негромко сказал Павло, — тронешь Кольку, клянусь, зарежу.

Бандит ничего не успел ответить, как рядом с Буряковским возник парень пониже его ростом да и в плечах узковат. Однако голос его прозвенел металлом.

— Ты, Бил, слышал или повторить? Перестреляю всех, как щенят…

Глаза бандита вдруг забегали, он осклабился, сунул нож в карман и, кивнув другому, вразвалочку пошел прочь.

Заиграл оркестр, толпа снова рассыпалась по танцплощадке, а ошеломленный происшедшим Николай не успел даже спасибо сказать своим спасителям — они исчезли быстрее, чем появились. В этот момент к Лукьянчикову подошел Олег, сосед, и шепнул:

— Уходи, что-то Бил со своими шустрит, как бы чего не вышло…

Через несколько дней вечером Олега поймали на пустыре, жестоко избили и порезали. Недели две он провалялся в больнице.

Шло время, и Николай уже начал забывать про инцидент на танцплощадке, полагая, что на этом дело и закончилось. Но ошибся. Конечно, он предполагал, и совершенно справедливо, что избить его могут запросто, потому и не скрывался, и на танцы продолжал ходить. Его никто не трогал. А вот что не зарежут — был уверен. Не решатся, их предупредили.