Сумерки изменили улицу – что-то затемнили, что-то обозначили, – она выглядела странной и почти незнакомой.
Мимо Фараона медленно прошла молодая женщина. Она шла босиком, держа в руке белые туфли.
Фараон вдруг вспомнил, как однажды, очень давно, шел он ночью босиком и слушал, как между пальцами, холодя, просачивалась нежная молодая грязь.
Из-за поворота вышел человек с прямоугольными плечами. Это был Селихов – лучший ученик Фараона. Он учил уроки на память, и когда отвечал – все открывали учебники и проверяли по абзацам. Фараон ставил ему четверки, тем самым приравнивая к себе. Это был единственный в его жизни хороший ученик.
Сейчас он днем работал, а вечером совершал гипертонические прогулки.
– Добрый вечер! – Селихов приподнял шляпу, кивнул на удаляющуюся босоногую женщину. – Идет себе, как по сельской местности…
Селихов ожидал, что учитель потребует вывод, и вывод был готов, но Фараон неожиданно спросил:
– Как вас зовут?
– Селихов, – удивился Селихов.
– Это фамилия. А зовут – как?
– Павел Петрович… – вспомнил Селихов. – Паша.
– Знаете, Паша…
– Знаю! – с готовностью перебил Павел Петрович, почувствовав, как у доски, знакомое напряжение в спине. – Аксиома – это истина, которая не требует доказательств.
– А вдруг требует?
Селихов оробел в темноте. Он мог получить за ответ тройку и даже двойку, и тогда Фараон приравняет его к остальным.
– Задайте мне, пожалуйста, дополнительный вопрос, – попросил он.
– А ты знаешь, что жарят огурцы?
Селихов напряженно задумался, возведя глаза к небу.Высоко в небе сквозь разорванные облака пронзительно светила звезда. Может быть, та самая, которую открыл рыжий Кашкаров.