Нам с тобой нельзя

—Если ты не хочешь меня видеть, я уйду и больше не потревожу тебя, — вырывается из глотки, царапая внутреннюю поверхность битым стеклом. —Но прежде хочу сказать, что я не подарок, не мечта, не идеал, но я никогда не обманывал тебя, говорю, как есть. Я никогда не любил никого так, как тебя, не хотел сдохнуть за кого-то, не думал о чувствах других, как думаю о твоих, не жил никем так, как живу тобой. Не было такого, а с тобой получилось вот так, я понимаю, что после всего…принять это будет нелегко. Особенно информацию о твоей маме…

Она вздрагивает, а затем одинокая слеза скатывается по щеке. Мне бы стереть эту печаль, но боюсь прикоснуться.

—Я не смогу отказаться от тебя, но эти люди…ты убил ту женщину?

Разумеется, я ожидал подобного вопроса, так что сейчас это не становится для меня большим сюрпризом. Я внимательно осматриваю напряженное лицо Светы и отвечаю правдиво, как есть:

—Я не знал о том, что она в городе, но да, я отдал приказ убрать определенного человека, а она стала сопутствующей потерей. 

Света зажмуривается, а затем с силой прикусывает губу.

—Если бы я знал, то этого приказа не было. Но того человека, который выкрал тебя, я убил. Пуля в лоб, мне не стыдно. Теперь твоя очередь, либо принимать меня таким, со всем багажом, либо нет.

—Нет полумер, да? — хрипит Света, несмело касаясь моей руки.

—Никогда. Мне либо все, либо ничего, — жадно впитываю ее образ, потому что мысленно я готов. Готов к тому, что она скажет.

Между нами километры в виде пропасти, разницы в возрасте, моральных устоев, но я все равно не вижу себя без нее.

—Я слишком сильно тебя люблю, Никит, и это поглощает меня. Я не знаю, как справиться со всем, но принимаю тебя таким, какой ты есть, — Света дрожит и касается пальцами моего лица, и это лучшее, что я чувствовал за последнее время. Перехватываю ладонь и целую. Каждую ссадину, каждый след, каждый сантиметр израненной кожи. —Только не предавай меня, — надломленно продолжает Семицветик.

—Скорее сломаю себе хребет, — срываюсь и целую уголок губ, обхватывая голову нежным захватом.

Она моя. Вся.

Мы молчим, я только обхватываю ее тоненькую фигурку, укутываю, окружаю собой и впервые с момента освобождения Светы впадаю в забытье, полностью отдаюсь сну. В этот раз мне видится голубое небо, и она идет рядом с улыбкой на лице.

Ради таких моментов стоит жить. 

Эпилог

СПУСТЯ 2 ГОДА

Мы с Никитой немного опаздываем на празднование очередной годовщины брака моих родителей, а все потому, что у меня опять были тренировочные схватки. В третий раз, а мой муж уж слишком впадает в панику по поводу и без. Папа даже смеется порой, говорит, что ему не достает пофигистического Макарского. Никогда не думала, что скажу это, но мне его тоже иногда не хватает. Одержимое желание оберегать никуда не делось по прошествии двух лет, да и вряд ли куда денется, если смотреть на маму с папой, где с годами все только крепнет. Я бы и представить не могла, что мой Никита когда-то будет таким открыто одержимым, но все меняется…

И его восприятие тоже, хотя я не могу сказать, что он стал плюшевым мишкой, вспомнить хотя бы, как именно он делал мне предложение. Это сложно назвать предложением, скорее констатацией факта. Никита просто вручил мне мой же купон, в котором было написано «Соглашаюсь на любую твою просьбу» и уверенным голосом проговорил: «Ты станешь моей женой», напоминаю, это был совсем не вопрос. Дело было в нашем «кукольном» доме, куда он предусмотрительно свез цветы из всех магазинов города. Я смотрела на него и понимала одну простую вещь, что вопроса этого он боялся, все потому что до сих пор верил, будто бы я могу отказаться от него. Глупый. Уже не смогла бы.

До сих пор помню, как уши заложило от волнения, как дыхание сперло при виде своего мужчины на коленях с кольцом в руках. Оно было точной копией того, что Никита когда-то подарил мне на день Рождения, только теперь с более крупными камнями. «Чтобы каждая собака сутулая знала: ты моя».

Конечно, я сказала «да», как иначе? А потом была скромная свадьба, и очередной подарок судьбы в виде беременности, о которой я узнала в свой день Рождения, лучшего сюрприза не придумать. Впервые в жизни я видела, как у моего мужчины увлажняются глаза. Он опустился на колени и целовал мой пока еще плоский живот, шепча что-то об искуплении.

—Я сама, — бью своего мужа по рукам. — Может ты меня еще понесешь?

—Отличная идея! — Никита хмурится, но страхует мое восхождение на маленькую лестницу, ведущую в родительский дом.

С ним бывает просто невозможно сложно, порой хочется впиться ногтями в шею и душить, а потом просить прощения и целовать. Мои гормоны сведут меня с ума, сейчас еще более-менее цветочки, а вот в первые месяцы, когда меня выворачивало при виде любой еды, было страшно за душевное равновесие Никиты, ведь я скандалила по поводу и без, а потом плакала из-за того, что он меня не любит.