Нам теперь все льзя (СИ)

Маргарита еще из далека, узнала Силуянова и рядом ним разглядела смуглого человека с шевелюрой черных волос разлетающихся на ветру. По той суете, что началась в холле, она поняла, что спутник ее Силы и есть тот самый знаменитый Узбек.

Силуянов чмокнул ее в щеку, ну. что  королева с днюхой тебя, принимай подарки и  повернулся к шоферу.

Узбек сразу ушел в кабинет главврача, а  Силуянов пошел рассматривать апартаменты  Маргариты.

-Твоими вопросами занимаются, без лишних предисловий сказал он, все не так просто, Узбек мужик ушлый. Маргарита прижала палец к губам и показала на лужайку, ей уже давно казалось, что микрофон в домофоне работает не только при нажатии на какую –либо цифру.

ГЛАВА 17.

Стол накрыли прямо на веранде. Перед Марго стоял ее заказ: варенная молодая картошка обильно посыпанная зеленым мелко нарезанным укропом, селедка Иваси в оливковом масле и посыпанная кольцами фиолетового лука, соленные огурчики и маринованные грибы –лисички, квашенная капуста, горкой лежал особо нарезанный черный бородинский хлеб. Всем желающим, под строгим  контролем главврача налили по небольшой чарке Абсолюта, и на рюмках тут же ъ образовалась испарина.

Узбек поднялся с места, все как-то разом замолчали :

Ну господа и дамы начал он….

И тут завыли собаки, долго, протяжно и  по звериному жалостливо.!!

Узбек замолк на полуслове, все словно потеряли дар речи, через несколько секунд в нагрудном кармане Родиона Петровича надрывно запищало какое-то электронное устройство, все врачи сидящие за столом, словно по команде бросились к лестнице ведущей на верх, больные тоже как-то тихо не сговариваясь, разошлись.

Узбек вылил в себя водку, упокой бог, кто там ты есть аллах, будда или Иисус,  отправь душу этого человека в райские кущи. Марго с Силуяновым тоже выпили не чокаясь. За столом только они в троем и остались. Из вас кто-нибудь знал автогонщика, спросила Марго, что за человек он был.

Хороший человек был, ответил Узбек, правильный, он мне когда-то жизнь спас, гнались за нами, стреляли, так вот он на своей тачке таки  кульбиты выписывал, что твое кино, машина вся в дырках, а мы ничего только в ссадинах, а потом заболел, крепко заболел, я его сюда определил, думал наши  светилы его  поднимут, но видать не смогли.

Собаки как-то разом затихли и вокруг образовалась жуткая, гнетущая тишина, светило полуденное солнцу, где-то за рощицей плескалось ласковое море, а рядом  незримо стояла безносая со своей косой и  ее страшное дыхание ощущал здесь каждый, и врачи, и больные и посетители.