Нам теперь все льзя

-А Иннокентий Николаевич всех может погладить, спросила женщина, ему они доверяют?

-Ему можно, он с ними разговаривает, они только его да меня признают.

Сзади раздались шаркающие шаги,  а вот и он легок на помине.

Иннокентий Николаевич здравствуйте, с искренней  радостью в голосе, сказала Маргарита.

Еремей молча протянул ему руку.

-Как наши собачки спросил мельник?

-Да вот едят плохо, ответил  сторож, видать переживают еще -не отошли.

-Да ты зайди к ним поговори, глядишь и успокоятся, предложил Еремей.

-А мы тут пока с дамочкой за жизнь покалякаем, хочешь чаю пошли ко мне в сторожку.

Чай  у Еремея был какой-то особый, конечно это не улун главврача, но мята. душица  или еще какие-то местные травы в нем присутствовали и делали напиток, ароматным и удивительно вкусным.

-Извини следачка,  пряников к чаю у меня нету, хошь меду тебе предложу, наш горный, мои соседи в поселке пасеку имеют, ну вот и мне перепадает маленько.

-Еремей вы ведь, я так полагаю, с самого начала работаете, всех знаете или я ошибаюсь.

-Работаю я конечно давно, только ты меня извини, сидельцы тут  не задерживаются, сама  понимаешь, Иннокентий самым старым и будет и по возрасту и по сроку отсидки.

-А Митрича знали, села на своего коня Марго, он ведь постарше был?

-Так он сюда ко мне не хаживал, он все больше с начальством общался, думал его по блату вылечат. Да вот выходит блат на этот раз не сработал.

-А родственники у него были, не унималась Маргарита.

-Ну с этим вопросом не ко мне , это к Гланому или к Григорию, они наверняка знают.

В  сторожку заглянул мукомол.

-Сударыня нам пора иначе нас собаками разыскивать будут. Улыбнулся он.

-Давайте быстренько к эскулапам.

Они наверное уже и не чают заполучить наши бренные  тела.

ГЛАВА 20.

-Иннокентий Николаевич вы ничего мне сказать не хотите, спросила Марго по дороге.

-И откуда у вас такая проницательность, с иронией ответил мельник, понимаю, профессия обязывает.

-Хочу сказать голубушка, ох как хочу, видел я ее недавно, правда мельком. У Григория видел, заглянул к нему в палату, он спит себе похрапывает, а она стоит у кровати и глаза у нее такие особые, на меня смотрят и светятся. ей богу аж крестным знаменем себя осенить захотелось.

-Так давайте скажем об этом главврачу или Гекслеру, пусть они ее в холе повесят, для всех, чего ее скрывать.

Вместо процедурной они  не сговариваясь   пошли в  палату певца. Однако там суетилась Наргиз.

А где Григорий спросил Иннокентий Николаевич, Наргиз молча показала пальцем сначала в направлении процедурной, а затем на верх. Помолчали.