Нам выходить на следующей

– Хорошо, тебе я разрешение напишу. При одном условии. Ты мне будешь звонить раз в неделю. А насчет Аллы я не уверена. Мне кажется, это не для нее.

Екатерина Андреевна положила Лешке кусок шарлотки и села писать разрешение на поездку. На кухню зашла Алла.

– А кто еще из наших едет?

– Записались почти все ребята. И кто-то из девчонок.

– А Ирка едет?

– Угу, – кивнул Лешка, запихивая очередной кусок шарлотки в рот.

– Мама, и мне пиши разрешение. Я тоже поеду.

– Алуша, ты хорошо подумала? Может, не стоит? – Екатерина Андреевна удивилась.

– А почему бы и нет? Лешка, там хорошо заплатят? – уперлась Алла.

– Еще как. Рубль сорок за грядку, – с набитым ртом ответил Лешка.

– Хорошо, – согласилась Екатерина Андреевна, – только пообещайте мне звонить каждую неделю. И, Алуша, если тебе не понравится или будет тяжело, тут же возвращайся. Лешенька, а ты за ней присматривай. Если что, с тебя спрашивать буду. Все-таки ты уже мужчина.

– Не волнуйтесь.

В Эстонию они ехали на поезде. Было весело. Лешка играл на гитаре, все пели песни. Алла даже с Иркой помирилась – на соседних полках спали.

Их поселили в здании бывшей спортивной школы. Палата мальчиков, палата девочек, две палаты для вожатых. Ирка в знак примирения выбрала кровать рядом с Аллой. Забежал Лешка – два таза эмалированных принес. Для стирки. И кипятильник.

Они приехали в субботу. А в воскресенье всех на автобусе повезли в Таллин. Дали четыре часа на прогулку и велели вернуться на автобусную станцию. Все разбрелись кто куда. Алла с Иркой и Лешкой решили пойти в центр города.

Алла никогда не была в таком красивом городе. На площади играл уличный оркестр, люди сидели за столиками в открытых кафе и пили кофе.

– Алка, смотри. – Ирка показывала рукой в сторону. – Что это?

Алла повернулась и увидела маленькую тележку. Наверху пирамидками стояли вафельные трубочки. У тележки крутились две маленькие девочки. Им в пирамидки накладывали разноцветные шарики.

– Это мороженое. Пойдем? У меня есть деньги.

Они стояли перед стеклянной загородкой и разглядывали контейнеры с мороженым всех цветов – зеленое, красное, розовое… Над каждым контейнером стояли надписи. Совершенно непонятные.

– Ты какое хочешь? – спросила Алла.

– Не знаю, – прошептала Ирка. – А можно сразу несколько?

– Наверное, вон девочки по три шарика брали.

Лешка сообразил первым. Он ткнул пальцем через стекло в зеленый контейнер. Продавец достал из пирамидки одну вафельную трубочку и положил зеленый шарик. Алла с Иркой тоже ткнули пальцами.

Они сели на ступени какого-то храма и ели мороженое.

– В магазин зайдем? – предложила Ирка. – Смотри, тут все в джинсовых шортах ходят. Давай такие же купим!

– Давай, – согласилась Алла.

– Я вас тут подожду, – сказал Лешка.

Алла с Иркой забежали в магазинчик напротив. Стояли у вешалок и перебирали наряды. Красивые до безумия. Ирка пнула Аллу в бок:

– Смотри.

У кассы стояла девушка. Покупала шорты. Отдала кассирше сто рублей. Взяла мелочью сдачу.

– Ни фига себе, – сказала Ирка, – сотня. Пойдем отсюда.

Они выбежали из магазина.

– Ну как? – спросил Лешка.

– Ничего особенного, – хмыкнула Ирка.

Вечером в лагере был праздничный ужин. До столовой их тоже везли на автобусе. Там на железной стойке стояли блюда. Можно было брать и садиться за стол. Тут же возникла сутолока. Никто не знал, что лежит в тарелках. Суп – еще понятно. Но почему вечером? И почему он белый и густой? Может, это не суп, а соус?

И тарелочки маленькие, на несколько ложек. Запеканка мясная.

– А это что? – Лешка взял со стойки что-то зеленое, как желе. Понюхал.

– Не знаю, – ответила Алла, – может, десерт? Возьми, попробуем.

– Сама и пробуй. – Лешка поставил красивое блюдце с зеленым содержимым Алле на поднос.

– Вкусно. Только непонятно из чего, – сказала, попробовав, Алла.

Вечером после ужина все собрались в палате у девочек – пели песни, ели колбасу, привезенную из Москвы. В соседней палате сидели вожатые. Пили ликер «Старый Таллин». Лешка, назначенный дежурным по отряду, сбегал и все узнал.

В понедельник их повезли на работу. Нужно было прополоть свеклу. Каждому дали по грядке и по паре перчаток. Их, конечно, предупреждали, что нужно надеть головной убор и длинные штаны, но кто ж послушал? К двенадцати часам девочки с распухшими красными коленями лежали между грядок и стонали. В час за ними приехал автобус.

Есть никто не мог. Руки ломило. В туалет выстроилась очередь. Алла зашла в грязную темную комнатку и посмотрела в крошечное треснувшее зеркало над умывальником. Лицо было черное. Она сняла перчатки с налипшей грязью. Руки тоже были черные. Алла высморкалась – даже сопли были черные. Алла взяла обмылок и попыталась оттереть грязь. Бесполезно. Она так устала, что не удержалась и расплакалась. В дверь туалета уже стучали.