Намбандзин (СИ)

— В благодарность за помощь я жалую тебе должность моего заместителя.

Даймё ухмыльнулся и произнес насмешливо:

— Это слишком большая честь для меня! Пожалуй, я откажусь! — После чего предупредил: — Не забывай оказывать почтение своему повелителю тэнно Огимати, иначе у тебя начнутся перебои с едой.

Новоиспеченный сёгун отнесся к его словам с пренебрежением. Есть люди, которые создают собственную виртуальную реальность и продолжают верить в нее, несмотря ни на какие изменения. Асикагу Ёсиаки решил, что он теперь самый главный в империи Нихон и начал рассылать даймё письма с требованием приехать и поклясться в верности и заодно привезти щедрые дары. Как ни странно, находились желающие сделать это. Хотя подозреваю, что приезжали они в Киото в первую очередь ради того, чтобы посмотреть, насколько хорошо защищен город. Раз Ода Нобунага со сравнительно небольшими силами захватил его всего за две недели, то почему бы и другим не попытать счастья⁈

У меня имелась возможность понаблюдать за ними, поскольку был оставлен в столичном гарнизоне командиром тысячи двухсот асигару-тэппо. Ода Нобунага решил, что слишком шумно содержать такую толпу в замке Гифу или рядом с ним. Новым комендантом города и командиром отряда самураев и двух тысяч асигару-яри был назначен Акэти Мицухидэ, богатый и влиятельный самурай из провинции Мино, который одним из первых предал своего даймё и перебежал на сторону Оды Нобунаги, после чего выполнил несколько мутных миссий, за что и был обласкан — получил такую ответственную должность. В эту эпоху тотального предательства сделавший правильный выбор раньше других считается не поддонком, а умным, предусмотрительным человеком. Я бы на такого умника не положился, поэтому был готов, что Акэти Мицухидэ может принять еще одно верное решение — сдать город кому-нибудь, кого сочтет сильнее Оды Нобунаги — и на всякий случай отработал пути отхода вместе с семьей. Меня уж точно не пощадят уже только потому, что намбандзин.

К моему удивлению Ханако не понравилось в столице империи, даже несмотря на то, что была принята при дворе тэнно Огимати. Нет, она, как и все нихонские женщины, обожествляла правителя, но во дворце чувствовала себя скованно, что ли. Ей не хватало душевности, какая царила в замке Окадзаки. А мне во дворце было уютно. Меня, выросшего при социализме, где все были равны, хотя некоторые немного ровнее, не напрягают титулы и родословные. Для меня тэнно — всего лишь пожилой мужчина, не подозревающий, на сколько десятков жизней я старше него. Может быть, именно это и притягивало Огимати ко мне. Он был очень одиноким человеком. Появляться на публике ему не полагалось, даже путешествовал в закрытом паланкине. Пообщаться просто, душевно, без церемоний и просьб денег или другой помощи мог только с женой, если это возможно после многих лет совместной жизни. Зато со мной, намбандзином, запросто. Я ничего не просил и, по большому счету, от меня ничего не зависело. Мы иногда болтали с тэнно часами. Как-то он, в знак особого расположения, показал мне собственные шунга. Это нынешняя японская порнуха — черно-белые или цветные рисунки с обязательной демонстрацией половых органов большего размера, чем есть на самом деле. На счет размеров можно, конечно, поспорить, но, без сомнения, если бы тэнно Огимати жил в Западной Европе, то стал бы знаменитым художником.

Как-то я рассказал ему, что ждет его страну и императоров в будущем, сославшись на предсказание ясновидящей с моей якобы родины Дании. Поведал, что будут править его прямые потомки, хотя точно не знал этого, что, как и другие общества, политическая система которых застряла в Позднем Средневековье, например Британия, они выработают идеальную для правителя систему, когда решение принимает он, а всю ответственность несет правительство, которые меняют, как перчатки, когда испачкаются или износятся. Тэнно Огимати порадовался за своих потомков, но огорчился за подданных, узнав о двух атомных бомбах, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки, причем в последнем случае на своих единоверцев, потому что церквей в нем было больше, чем синтоистских и буддистских храмов вместе взятых. Первого города пока нет, а второй — маленькая рыбацкая деревушка. Мне даже не пришлось растолковывать, что такое ядерная реакция. Тэнно поверил на слово в ужасающую силу взрывов и подлость и безнаказанность совершивших это неоправданное с военной точки преступление. По меркам Позднего Средневековья это нормальное действие по отношению к врагам. Единственное, что показалось ему неправдоподобным — это пара веков или больше, я точно не помнил, жизни без войн в изоляции от всего мира. Его можно понять, потому что, даже по меркам киберкапитализма, из которого я начал путешествие по эпохам, такой продолжительный срок спокойной жизни кажется невероятным.

37