Намбандзин (СИ)

По сигналу обе группы выехали на лошадях на деревенский выгон, расположенный примерно посередине между армиями. Животных поручили слугам, после чего разбились на пары. Меня выбирать не спешили. Победить намбандзина — не велика честь. Мне (или я⁈) достался юноша лет семнадцати, довольно длинный для японца. Видимо, пострадал из-за роста. Судя по отсутствию золота, серебра и даже железных деталей на доспехах, он из семьи бедного самурая. В отличие от потертого, кожаного панциря, шлем с прикрепленными спереди двумя коричнево-фиолетовыми фазаньими перьями выглядел новеньким и очень крепким. Только вот я уже знал, что такие делают из бумаги для детей, но и бедные самураи не брезгуют: склеивают несколько слоев на болванке, разрисовывают под железо или кожу, после чего обильно покрывают лаком. В итоге выглядит, как у взрослых. Вместе с толстым войлочным подшлемником защищает более-менее от ударов катаной, но против копья или нагинаты, как и моей сабли, не годится.

Пары приготовили оружие и по крику двух слуг, по одному от каждой стороны, выполнявших роль рефери, начали биться. Мой оппонент оказался очень резвым, умудрился первым нанести удар — полоснул лезвием катаны по кольчуге с левой стороны груди. Пластины японских доспехов крепятся кожаными или шелковыми шнурами, поэтому первым делом стараются разрезать их, чтобы появились бреши, через которые можно воткнуть клинок в тело. Верзила не учел, что у меня другой тип защиты, что стальные кольца не разрежешь. Я в свою очередь не стал мудрствовать лукаво и развалил ему бумажный шлем вместе с головой, после чего сделал два шага назад, чтобы заливаемое кровью тело, двигаясь по инерции, упало красиво передо мной. Видимо, для законов физики оно было слишком нестандартным, поэтому завалилось вбок и немного назад, помешав соседней паре, из-за чего мой соратник пропустил укол в лицо, оказавшийся роковым.

Убивший его самурай, низкий и широкоплечий, сразу двинул на меня. Катана была длинновата для его роста, но владел ей умело. Отработанным уколом в лицо попытался и меня завалить. Не учел мой нестандартный рост, угодив в кольчужное ожерелье. Я зашагнул за его правую руку и нанес два коротких, быстрых, секущих удар по правому плечу, разрубив кожаный пластинчатый доспех. Видимо, от боли самурай выронил катану, которая повисла на шелковом темляке. Осталось добить его, нанеся боковой удар под обрез шлема, а потом еще два, пока голова не повисла спереди на недорубленной шее, из которой выплёскивались фонтанчики алой крови. Я было подумал, что умрет самурай достойно — упадет на спину и голова не коснется земли, но он вульгарно пал ниц к моим ногам.

К тому времени остальные поединки уже закончились, к сожалению, не в нашу пользу. Остались два вражеских буси: один в богатом доспехе, скорее всего, железном, покрытом темно-фиолетовым лаком, и с личиной на шлеме в виде яркой, разноцветной морды мифического существа, помеси дракона с тигром, а второй попроще, весь в кожаном, но с металлическим забралом, защищающим нижнюю часть лица.

Богатый, даже не глянув на бедного соратника, встал первым на бой со мной.

Вот тут-то я и понтанулся, потому что достала меня уже нихонская чванливость:

— У меня нет времени и желания сражаться с вами по очереди, поэтому буду сразу с обоими.

— Так не положено, — твердо произнес богатый самурай.

— Мне плевать на ваши положения! Поодиночке вы слишком слабы! — нагло заявил я, доставая левой рукой кинжал из ножен.

Для самурая снести подобное оскорбление — потерять лицо раз и навсегда.

— Ты заплатишь жизнью за свои слова, намбандзин! — гневно пообещал он.

Как я и предполагал, буси в кожаном оказался более умелым фехтовальщиком. Если бы железный доспех был на нем, неизвестно, как бы закончился бой. Я выбил его первым, нанеся косой удар по правому плечевому суставу, разрубив и полоски кожи, и мясо, и, наверное, повредив кость. Самурай выпал из боя, чтобы взять катану в левую руку. За это время я принял удар его соратника на крепкую, нижнюю треть сабли, чего нихонцы стараются не делать, потому что катана тупится быстро, после чего прильнул к нему и резко просунул острие кинжала под разрисованную личину. Зашло лезвие глубоко. Из-за маски послышались сперва стон, потом хрип и следом бульканье захлебывающегося. Отринул я как раз вовремя, потому что второй противник попытался атаковать меня. Левой рукой он управлялся с оружием медленно и неточно.

Я легко выбил катану, которая кувыркнулась в воздухе и встряла в красноватую землю, еще не досохшую после вчерашнего дождя, после чего сказал:

— Можешь забрать своего коня.

Самурай смотрел на меня через щель между передним нижним краем кожаного шлема и верхним краем железного забрала и, казалось, не понимал моих слов.

— С ранеными не сражаюсь, а тебе придется начинать новую жизнь, невоенную, — пояснил я.