Намбату

— Да, примерно, — кивнул тот. — Только не совсем. Тело и душа очень тесно взаимосвязаны. Одно без другой существовать может, но лишь вместе они образуют человека. «Если уничтожить ни один из этих элементов не получается, что, если попробовать их разделить?» — подумал я. Фактически я останусь жив, но в то же время меня как бы не будет. А усыпить душу гораздо проще, чем нормальный живой организм: она перестанет получать от тела импульсы о голоде, жажде, боли, беспокоящие сон и стремящиеся разбудить. Терять мне было нечего, поэтому решил попробовать. Заказал себе приличную гробницу, чтоб меня там не тревожили незваные гости, поставил надежную систему охраны. Всё это влетело мне в копеечку, конечно… Потом дождался, пока строители и их дети не умерли от старости, чтоб никто не знал о месте моего упокоения, пришел туда, лег в гроб и разделился. Я много общался с разными магами, расспрашивал их о технологии извлечения и хранения душ, так что загнать собственную в надлежащим образом подготовленный сосуд было делом элементарным. В конце концов, кто в моем теле главный? Неужели бы я не смог совладать с самим собой?

— Знакомые слова, — фыркнула Эрлада. — Видимо, подобные мысли посещают многих, связанных с Намбату.

— А? — недоуменно обернулся к ней ученый.

— Бутылку мы нечаянно разбили, — пробормотала Филара, отстраненно почесывая разомлевшего питомца за ухом. — Поэтому, душа выбралась. Но откуда тогда у вас тело? Предыдущее истлело и разложилось, остались лишь кости. Можете мне поверить. Тогда как?..

— Возможно, игра воздействует на плоть через душу, — пожала плечами черноволосая волшебница. — Когда связь между ними разорвалась, тело стало обычным, смертным. Какое-то время оно могло функционировать — сердце билось, кровь циркулировала, но без пищи и воды оно со временем усохло, истощилось и умерло.

— А?..

— Сколько времени он так провел? — колдунья задумчиво грызла ноготь на большом пальце. — Намбату не отпускает то, что считает своим. Возможно, всё это время неизрасходованный на сохранение молодости и здоровья регенеративный потенциал накапливался, и, стоило душе выйти из удерживавшего ее в состоянии сна убежища, мгновенно обрушил на нее весь свой запас. Вы говорите, собака собралась из фарша за два дня? И это — воздействие рядовой ежедневной порции восстановления. Что говорить о не израсходованном за десятилетия, а то и столетия резерве? Мог ли он сформировать новое тело? Как считаете?

— Понятия не имею, — голодный ученый думать был не в состоянии.

Заметив это, Филаря тяжело вздохнула и пошла заниматься приготовлением ужина, благо костер уже горел.

— Скажите, — обратился к Макеле Вантазию иролец. — Зачем?..

— Созвездия? — сообразил бессмертный, отрывая алчущий взгляд от извлеченных из сумки колбасок. Старик вздохнул и снова помрачнел. — Порой хочется увековечить свою глупость. Чтоб другие смотрели и не повторяли ошибок. Мы были молоды, хотели, как лучше. Всё получилось совсем не так. Я знаю, что это нас не оправдывает. Меня не оправдывает. Они вчетвером давно заплатили за всё, хоть и сделали этим только хуже. Я, как единственный выживший, должен нести ответственность. Понимаю это, но не могу. Просто не знаю, каким образом. Я был самым слабым, глупым и трусливым из нас. Если ОНИ не справились с Намбату тогда, что я могу надеяться сделать сейчас, когда она стала несравнимо сильней?.. Но место на небе мы всё равно заслужили. Туда попадают ведь не только герои.

— Только вашу историю всё равно никто не знает, — напомнил Ральдерик, равнодушно глядя на заходившее за спиной ученого солнце. — Что это за Бражник, Охотник, Дудочник, Художник и Лучник? Откуда они взялись? За что удостоились такой чести? Это не известно никому, кроме вас.

— И нас, — зевнул Шун, переворачиваясь на спину и с удовольствием потягиваясь.

— Это не так уж и важно, — слабо улыбнулся ученый. — Это не имеет значения.

— Кстати, — не сдержался Гудрон. — Если вы бессмертный и вас ничем не убить, зачем вы тогда едите? Наверняка ведь в этом нет никакой необходимости.

— А тебе жалко? — резко обиделся Макела Вантазий, разом превращаясь из мудрого и печального старца в инфантильного обжору, каким показался при знакомстве.

— Меру знать надо! — поддержал кузнеца кот, вяло помахивая хвостом и лениво щурясь.

— Вы — тоже кахоли, — задумчиво протянула Эрлада, пока гений не начал скандалить. — Не такой, как остальные. Те получают бессмертие до конца следующей игры. Вы, начавший первую Намбату, тоже не будете жить вечно. Лишь до тех пор, пока существует турнир. В тот момент, когда кто-нибудь сможет положить ему конец раз и навсегда, вы умрете. Я так думаю.

— Это чем-нибудь подтверждается? — автоматически поинтересовался ее супруг.

— Логикой.

— Вы сказали, что знаете, где кахолитет, — напомнил Ральдерик, заинтересованный больше своей, а не ученого, судьбой.

— Да, — кивнул тот, жадно чавкая украденной у Филары, пока та отвлеклась на что-то другое, сарделькой. — На словах сказать трудно. Дайте карту. Покажу.