Намбату

Затравленная фигурка неуверенно, дёргаясь в разные стороны и натыкаясь на стены, вздрагивая и оступаясь, вошла в комнату. Спешно нашарив на полу часть тела, она заторопилась в коридор.

— СПОКОЙНОЙ НОЧИ! — за призраком с грохотом захлопнулась дверь. С потолка посыпались мусор и штукатурка.

Ральдерик невозмутимо прошествовал на свое место, запахнувшись плащом, лег и отвернулся к стене. Супруги какое-то время лежали с открытыми глазами в образовавшейся тишине и переваривали произошедшее. Привидение больше не давало о себе знать. Со стороны гендевца скоро стало доноситься спокойное размеренное дыхание — заснул. Кузнец тихонько хмыкнул и, устроившись удобней, тоже задремал. Эрлада снова моргнула, отменяя действие того, что сгоняло с нее сон, и зевнула.

— Может быть, всё и обойдется, — подумала она, засыпая. — С отрубанием руки пока повременим.

Утро наступило как-то слишком быстро — конечно, если считать утром время пробуждения. Солнце еще не взошло, за день до этого путники и то встали позже. Камин за ночь потух, поэтому в комнате царил ничем не разгоняемый полумрак. Трое вздрогнули и проснулись, как один.

— Что случилось? — прошептал иролец, замечая, что его спутники тоже бодрствуют.

— Если это вчерашний придурок с цепями, то он покойник, — прорычал герцог, зарываясь лицом в подушку.

— Подъем! — объявила Эрлада, вскакивая на ноги.

— Но еще же так ра-а-ано… — зевнул ее муж, поворачиваясь на другой бок.

— Совсем сдурела? — Ральдерик спросонья забыл, кто был перед ним, и как он совсем недавно мучился, выбирая стиль общения с наследницей престола. — Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?!

Девушка ничего ему не ответила. Гудрон оторвал голову от постели и внимательно посмотрел на жену. Та явно была чем-то встревожена.

— Так что случилось? — осторожно повторил он.

— Сам посмотри, — волшебница стояла у оконного проема и наблюдала за улицей.

Юноша послушно подошел и взглянул в указанном направлении. Землю застилала клубившаяся серая пелена, чем-то напоминавшая густой туман, однако явно им не являвшаяся.

— Что это? — спросил кузнец, недоверчиво разглядывая тянувшееся со всех сторон марево.

— Догадайся с трех раз, — услышал он над своим ухом мрачный голос.

Герцог оттеснил супругов в сторону и, по пояс высунувшись из окна, окинул взглядом окрестности.

— До двора эта штука пока не добралась, — констатировал он, спрыгивая с подоконника обратно в комнату. — Почему она движется так медленно?

— Потому что на то, чтоб изменить мир под себя, требуется время, — отозвалась Эрлада.

— Ага, значит она из тех сильных призраков, о которых ты упоминала, — Ральдерик в задумчивости прошел по комнате туда-сюда. — Ты можешь определить, откуда это ползет?

— Если тебя интересует, можем ли мы незаметно покинуть замок, то спешу огорчить — со всех сторон. Мы окружены. Я это чувствую.

— Стоп, почему ты вчера ничего не чувствовала? — герцог остановился и удивленно посмотрел на девушку. — Передвигаясь с такой скоростью, оно не могло находиться далеко от замка, иначе бы к этому моменту не успело до нас доползти.

— Вчера его не было, — отозвалась волшебница, наблюдая за тем, как под серой колышущейся массой исчезают метры земли. — Но я что-то чувствовала. Не могла понять, что именно, но явно не его присутствие.

— Я надеюсь, сейчас тебе не лень думать, что здесь можно сделать? — осведомился гендевец с легким намеком на сарказм.

— Этим я и занимаюсь, — огрызнулась Эрлада.

— Что происходит, когда призрак изменяет мир под себя? — спросил Гудрон, глядя, как обломки крепостной стены исчезают в липком «тумане».

— Всё, что оказалось в поглоченной зоне попадает в его реальность. То, какой она для него была при жизни.

— Грубо говоря, если это призрак воина, то мы окажемся на поле битвы, где он погиб? — уточнил гендевец.

— Сам додумался или услышал где? — удивилась девушка. — Ты прав. Только это будет не призрак война, а призрак самой битвы. Немного людей после смерти обладают достаточной силой, чтоб менять под себя окружение. А вот значительная их совокупность, особенно, если они разделяли одни и те же эмоции, на это способна.

— И что мы можем сделать?

— Так, если на нас ползет отголосок реально существовавшего неважно чего, значит, там должны действовать те же правила и законы, что и в прототипе, так? — рассуждал герцог, снова меря комнату шагами.

— Не всегда, но в основном, — согласилась Эрлада.

— Если предположим, что я попаду в зону действия его реальности, я стану его частью и смогу по ним действовать, так? На поле боя я могу пользоваться мечом, потому что это вписывалось бы в мировосприятие призрака, так?

— В общем, да. Но не боишься ли ты остаться там навечно? Чтоб твой меч там действовал, ты должен верить в истинность происходящего. Если забудешь, что всё это не правда, кто ты и где на самом деле находишься, то, действительно, станешь его частью. Навсегда. Растворишься в нем.

— Ты обещала подумать, что можно сделать, — напомнил волшебнице дворянин.