Намек. Архивный шифр

— Ах да! Вышла нелепая история. Он погиб в конце восемьдесят первого года. Я говорил тебе о режиме усиленной охраны. В Москве и в Петербурге до сих пор не отменён этот режим. Нам привычно. А тогда было внове. Тогдашние конспираторы, с одной стороны, ещё не приучились толком хорониться: царствие Александра Второго было либеральным… А с другой стороны, стали ждать от жандармов, от любого городового чего угодно. Собрания ложи проводились, как обычно, по вечерам; засиживались подолгу. Тимофей Листов вышел на улицу вместе с мастером-секретарём и с кем-то из рядовых мастеров. Ну и получилось, что вышли прямо навстречу жандармскому разъезду. При секретаре были акты собрания. Если бы Листов успел назваться, их бы не арестовали и, определённо, не стали б обыскивать. Разве что свели к отцу — удостоверить личность. А двое других членов ложи были дворяне тоже, но не знатного происхождения. Они ударились в бегство.

— Побоялись, как бы не обыскали и как бы акты собрания не открыли, что есть такая ложа? — сообразил Николай.

— Именно! За ними погнались, стреляли. Двое братьев решили во что бы то ни стало прикрыть секретаря, спасти документы. Если я верно понял… знаешь, переспрашивать было неловко… Если я верно понял, у одного из масонов был при себе револьвер, он отстреливался. В общем, патрульные застрелили Листова наповал. А двоим другим удалось убежать невредимыми. Вот этого Листов-отец не может простить масонам.

— Что убежали и бросили его сына?

— Скорее того, что втянули в нелепую перестрелку. Игнатий Фёдорович и сам оказался в нелепом положении: полиция его расспрашивала, не мог ли сын примкнуть к террористам. Понимаешь? Тогда это было на уме у них, а не масоны. Но Игнатий Фёдорович не дал показаний. Из гордости. Потом этот самый секретарь ложи приходил лично, рассказал, как было дело. Мол, ваш сын погиб как герой. Но старик убеждён, что он приходил только из-за документов, которые хранились у Тимофея. Хотел выручить документы.

— И старый Листов не отдал?

— Выгнал из дому и вслед потребовал, чтоб ноги масонской отныне не ступало в его дом.

— Они могли бы потом, попозже, залезть и выкрасть. Как мы с вами сейчас лазаем.

— Невозможно. Я думал об этом. Тайно проникнуть в дом Листова или обманом, а тем более — попасть в покои хозяев, закрытые для гостей, — невозможно. У них тогда было много прислуги, все — из бывших крепостных, очень преданные. Старик строгий хозяин, но заботливый. Это он сам заявил, да и заметно. За таких слуги стоят горой. А ведь надо не просто проникнуть в кабинет, а перерыть его… Ну всё, прощай пока, — заторопился Алексей Кондратьевич, — доброй ночи!

Николай отправился своей дорогой сквозь Москву, которая теперь неуловимо переменилась для него.

Отрывок из романа А. Кенича «Ясные звёзды»: В гостях в Новом Свете

Уже стемнело чёрно-бархатной августовской темнотой, сгустились ароматы цветов и кошеной травы: лужайки тут были выкошены, определённо, сегодняшним утром. Ночные насекомые проносились точно кометы. Весело горели факелы на открытой веранде и в садике, давая много света; выхватывали из темноты краснокирпичные стены особняка, похожего на средневековый замок.

Никита Ильич сам подошёл к мистеру Моллисону. Тот в течение всего вечера ловил взгляд русского, однако стоически воздерживался от того, чтобы первым возобновить общение. Он так же стоически воздержался от того, чтобы просиять лицом, когда услышал, что господин Болотин был бы рад вступить в братство истинных вольных каменщиков. Широко улыбнулся с делано спокойным радушием, крепко сжал русскому локоть. «Фамильярные тут нравы», — подумал Никита Ильич, впрочем, без раздражения.

— У себя дома, в Санкт-Петербурге, вы сможете основать ложу! — выпалил мистер Моллисон, закрепляя успех.

Видать, кто-то подкинул ему сильный козырь. Или сам надумал?

«Дома в Санкт-Петербурге!» — про себя усмехнулся Никита Ильич. Он снимал маленький дом в Царском Селе, но редко задерживался там надолго и столичным жителем себя не числил. Подумывал купить участок в Москве и построиться. Москва после пожара отстраивается согласно новому генеральному плану. Обещает получиться стройный, ладный, удобный город!

Однако неужели речь идёт всерьёз о патенте?!

— Основывать братство надобно не для личного развлечения или же чувства власти, а когда имеешь определённую цель, имеешь идею, — вежливо осадил он Моллисона.

— О, идея у вас появится, не сомневайтесь! — уверил тот, совершенно позабыв о приличиях.

Никита Ильич оставил бестактную реплику без ответа. Внезапно мысли его приняли совершенно новый оборот.

«Нужно поставить условием: чтобы приняли со мною вместе офицера из команды», — решил Болотин. Сказать по совести, Никита Ильич не изобрёл разумного способа оправдаться перед самим собой в остром желании разделить интересное и необычное дело с добрым товарищем. Просто веселее вместе. И надёжнее. Он сразу придумал, кого позовёт с собой на странное это дело — вступить в масоны Нового Света…